Глухая октябрьская ночь. Старый лесной погост. Кровавая луна временами выступает из-за хмурых туч, пугая своим мертвецким светом заблудившихся во тьме колхозных алкашей. Среди старых могилок и ржавых покосившихся крестов, медленно с каменной рожей плелся по заросшей тропинке грязный вонючий зомби. Вот уж по истине не лежалось проклятому выходцу с того света в своей сырой могилке в сгнившей домовине. В гадкую сырую дождливую погоду вздумалось ему побродить по темным лесным тропинкам под тусклым светом полной луны в поисках запоздалой жертвы. Ноги жмурика с трудом волочились по мокрым лужам размазывая грязь вдоль всех грунтовых тропинок. Его когтистые скрученные пальцы цепко хватались за ржавые оградки могилок и мокрые стволы деревьев. Мертвецкий взгляд его пронзал пустое пространство перед собой. Осатанелой немигающий рожей и зловонным трупным запахом распугивал он охреневших летучих мышей и медленно, но уверенно плелся он в сторону всеми забытого хуторочка, стоявшего на отшибе глухого елового леса. Тихохонько подкрался он к двери обветшалой избушки старой колдуньи и начал жалобно завывая скрести своими когтями по гнилой обшарпаной дверной древесине.
— Ыыыыы, … Гыгыыгыыыы… — глухо подвывал нечистый, как будто бы прося старую ведьму выйти на крылечко. Вскоре в глубине хатки мелькнул свет от фонарика и послышалось тяжёлое старушечье шарканье. Дверь медленно отворилась и в мертвую рожу ударил резкий свет фонаря. Зрачки покойного ни как на иллюминацию не реагировали. Вонючая гнилая слюна стекала с его клыков и капала с щетинестого подбородка на крыльцо, оставляя смрадную жижу гнилья.
— Свят, свят, вот же нечисть, что б тебя нехай — в испуге прохрипела колдунья, — ну, чего припёрся, что тебе надобно? Но зомбяка только жалостно хрипел и гыгыкал, озонируя лесной воздух мертвецким зловонием. Старая ведьма, отворила только дверь пошире — стой тут, окаянный — приказала она, и быстренько скрылась в недрах своей избушки. Мертвый зомбак затих в уголочке и стал терпеливо ждать.
— Вот, на тебе, — из глубины темного коридора показалась костлявая старухина рука протягивая ему железную кружку с адской жидкостью.
- Ыыыыгыыыы, — оживилась зомбяка и начала с жадностью лакать ведьмино пойло. Спустя минуту насыщенного чавканья, мертвый зомбак, вульгарно отрыгнул, высморкался в занавеску и облегчённо застонал. — Оооооойй… Оууууу… Ваааааййй, Семёновна, туды тебя нехай, вот спасибо, уважила, почитай с того света вытащила. Ой как же мне хреново от палёной спиртяги, ой ой ой чуть не сдох. Ох спасибо за самогонку, полегчало… Я после получки рассчитаюсь.
— Рожа ты алкоголическая, — прошипела старая Семёновна, местная подпольная самогонщица и покровительница всех местных маргиналов — ты мне ужо больше ста рублев задолжал, у меня в тетрадочке все записано. Гляди мне, с получки не вернеш, хрен ты больше у меня что получиш, из болота пить будешь, понял? Все! Давай иди одкеля пришло. И восставший с того света старый алкаш Петрович, деловито отхаркиваясь поплелся опять через лес, пугая своим опухшим рылом попадавшихся на пути ему летучих мышей, назад, во тьму.