Не надо, прошу Вас, не надо,
Вы стали слишком близки,
И может быть Вы и награда,
Но прошлого крепки тиски.
Побудьте немного подальше,
Пусть раны мои заживут,
Вдруг снова окажутся фальшью
Глаза, что сегодня зовут.
Пожалуйста, поосторожней,
Я слишком боюсь потерять
Надежду, что станет возможным
Другому, как встарь, доверять.

Осень бывает разной… Сердечно-рыжей — рассыпавшись жухлой листвой, укладывает спать жучков-паучков и чьи-то так и несбывшиеся стремления и надежды… А бывает равнодушной — светлыми глазами с рыжими всполохами отстранено смотрит сквозь заплаканное окно на смазанные людские силуэты.

Смотрит небо, глазами серыми
В новоявленный лик земли.
Послевкусие взгляда скверное,
Отрешенное от любви.

Ни надежды в глазах, ни радости —
Бесконечной тоски вуаль.
На основах сраженной святости —
Окровавленная печаль.

Остаются лучшие из лучших,
С нами имена и голоса
Тех, кто нам дарил надежды лучик,
Но при этом не слепил глаза.

Остаются близкие по духу,
Не родные — те, кто их родней,
С кем делил житейскую непруху
Самых чёрных непогожих дней.

Остаются, кто хотел остаться,
Чтоб не прерывался разговор
Наших душ — и даже может статься,
Мы лишь тем и живы до сих пор.

Сигаретный дым туманит разум,
Что не спит, как вечный часовой.
Ждать невыносимо! Мне бы разом
Окунуться в омут с головой!

Только ждать приходится, как прежде,
Как я ждал и много лет назад.
Словно заглянул в глаза надежде,
А она опять отводит взгляд!

Но надежда есть — я знаю точно:
Всё свершится именем Твоим!
Пусть, поднявшись в небо, похлопочет
За меня мой сигаретный дым…