Здесь в тёмных глубинах бренчит на рояле глухой.
А пеной поближе — на кастинге грязные девки.
Развратны манеры и лица… Морфо-однодневки…
Средь них неожиданность — нежный цветок голубой.

Конечно, не нимб, просто отблески медных волос.
Потуплена долу стыдливо зеркальность сапфиров.
Почти героиня для драм Еврипида, Шекспира…
Чего не хватает? Веночка из выцветших роз.

А масленых глаз и азартом развязанных рук
в избытке таком, что вот-вот разыграют на части.
Бармен, чья жилетка парча, жаль, что дьявольской масти,
на кастинге плоти, похоже, отличный худрук.
… показать весь текст …

Домоклов меч — дороги, как стекло.
Зима в разгаре, знать не догуляла.
Ещё мороз шныряет по подвалам.
У марта перебитое крыло.

Мигает зябко старенький фонарь,
прищурив глаз от бешеной метели.
Уже весну наметила неделя
или соврал настенный календарь?

Усталость от роскошных шуб до пят.
Мне бы из ситца легкий сарафарчик.
Чтоб глаз открыл медовый одуванчик…
Увы, но март как будто бы распят.
… показать весь текст …

Уснуть в Париже, в Питере проснуться,
para picar* -нуть где-то в Барселоне…
Тоска и скука ли по свету гонят?
От пьяных воздыхательниц в вагоне
выходишь в тамбур жадно затянуться.

За окнами мелькают амстердамы,
пейзажи милых чешских деревушек,
где кнедлики подобием галушек
в руках переселившихся хохлушек…
В глаза им глянешь — бесконечность драмы.

Европа — сотворенье Вавилона.
Смешенье языков, культур, религий.
… показать весь текст …

В теплый вечер я из дому выйду с закатом встречать
из запутанных странствий того, кто настойчиво снится.
Как узнаю? По взгляду… в глазах пробужденья печать.
Видно ангел со мной за него, как всегда, помолился.

В дом войдём, половицы споют Мендельсона и круг
очерчу белым мелом в том месте, где вместе стояли.
Дверь зашьет паутиной серебряной мудрый паук —
будет крепче скалы у реки, и гранита, и стали…

Вышью крестиком алым рубаху — от бед обере’г.
На плече припечатаю руны «на вечность» губами.
Этот дом и гнездо, и отныне спасенья ковчег —
с милым рай в шалаше, и в лачуге, и даже в вигваме…
… показать весь текст …

Измучен зноем пламенный Шираз.
Луна и та не холоднее солнца.
Глаза поднимешь; траурный атлас,
где звезды; расплескавший капли стронций.

Для терпеливых духом правил нет,
что им пески горячею лавиной?
Художник, музыкант, да и поэт
не ищут вдохновению причину.

Газели пишет вдумчивый Хафиз,
летят столетья, а стихи всё юны.
Врастает в небо древний кипарис,
бессмертия натягивая струны.
… показать весь текст …