Я старый стершийся пятак…
Меня припрятала старушка.
Старушку звали мышь-наружка,
Она гуляла просто так…
Она гуляла по Тверской,
По той Ямской и по Затоке,
Познала мир она жестокий,
Питалась воблой и треской.
Она сбирала пятаки,
Ей неохотно подавали…
Жила она в полуподвале,
В окне мелькали башмаки.
Но я скажу вам, не всегда
Была старушкою старушка.
Ее папаня — просто душка,
Маманя — лошадь без седла.
Семья нехило так жила,
Златые тискала червонцы.
А у дочурки — танцы-шмонцы,
Музик, наряды, — все дела…
В политике — переворот,
И денежный случился кризис.
Все кавалеры быстро слились,
В повестке дня — голодный рот…
Пусть наша девочка нежна,
Но задушевные романсы
Она так пела, что финансы
Опять закапали сполна.
Ах, распроклятая любовь!
Одни несчастья, боль в затылке.
Девчонку тискают в Бутырке
И пьют ее младую кровь…
Потом на фабрику пошла.
С утра до ночи ткала сукна.
Её прозвали Сурка-Мурка,
И тут она меня нашла.
Я был красивым пятачком,
Вот только что из-под Гознака,
Я стал ее счастливым знаком,
И все дела пошли пучком.
Девицу выбрали в фабком,
Не глядя на происхожденье.
Ну, кто же знал, что донесенья
Носила в органы тайком.
Вдруг грянул тот, тридцать седьмой…
За ним статья совсем плохая…
Я жизнь гулагскую не хаю,
Любовь моя была со мной.
Я старый стершийся пятак.
Я верный друг, я не разменен,
Меня не упрекнешь в измене,
Смертельный мной прикроют мрак…
Вот так…
