Мари затаила в дальнем углу обиду,
она улыбалась и жаждала плута в глазах.
сердце Мари уже век, как было разбито,
и теперь она не видела тормоза.

проливала нежность, но лишь условно,
порода её не терпела характер-хрусталь.
она стала убийственно хладнокровна,
перестала уважать чужую скрижаль.

её глупая жизнь развалена на цитаты,
оставаясь в нетрезвых глазах примечательной.
на хрупкой спине кровоточат стигматы,
но Мари сошла с ума окончательно.

вдребезги ваза, пионы безжизненно живи,
заперты двери, в кране шумит вода,
чувства Мари, как и прежде, жестоки, паршивы,
она снова, снова осталась одна.

одобрив идею, допила бокал платонизма,
как никогда готовая дать реванш,
приняла последствия алкоголизма,
и объявила себе карт-бланш.

выбор её обошел дух клофелина
и взор уронил на серебряный револьвер.
месть — уважительная причина,
любовь — непоколебимый барьер.

в собранном из осколков, неполноценном,
потрёпанном сердце потухла искра.
Мари жутко горда, она себе знает цену,
и счёты сводит беспрекословно сама.