Елена Прекрасная горько рыдала, вытирая слёзы гривой Златогривого коня. Конь терпел, только время от времени страдальчески поднимал глаза и тяжело вздыхал.
Из кустов на поляну выметнулся Серый Волк. Завидев его, царевна зарыдала ещё горше.
— Не реви, — сказал ей волк. — Жив твой Иван. То есть, — поправился он, подумав, — будет жив, к закату. Тут недалеко источник с живой водой, я сбегаю, брызну на него…
Елена отвлеклась от рыданий, чем тут же воспользовался конь, незаметно отступив за ближайший куст.
— Что? — переспросила она, глядя на волка во все глаза.
— Не умер царевич, говорю! — честным голосом заверил её волк. — Я это, за живой водой…
— Ваня! — проникновенно сказала Елена. — А, Ваня! Может, хватит? Сколько можно комедию ломать!
— К-какую комедию, — залепетал волк, водя лапой по земле. — Лен, ты чего…
— Ваня! — грозно прикрикнула царевна. — Я сказала — хватит! Да самая последняя дура бы догадалась, что никакого волка в природе нет, а я, хоть и блондинка, но не идиотка! Да вы же с ним ни разу вместе не показались: то один, то другой, и оба постоянно что-то врут! Ты скажи лучше, как это у тебя получается, в волка перекидываться! Или это у тебя от рождения?
— Не от рождения, — сумрачно признался серый. — Меня волк покусал два месяца назад, когда я только из дома в поход за молодильными яблоками отправился. Коня моего сожрал, с-скотина, и меня за ногу хватанул.
— Так оно обычно и бывает, — со знанием дела подтвердила царевна. — Ну, а ты чего?
— А чего я… Отлежался, и дальше. Пешком. Иду, навстречу заяц. Я за ним, смотрю — а я на четырёх лапах бегу, и морда зубастая. Перепугался. Потом понял, конечно, что в любой момент туда-обратно могу…
— А молчал почему? — спросила Елена.
— Стыдно было. Боялся, что откажешься замуж идти, за волка-то.
— Вот дурень, — удивилась девушка. — От этого же одна сплошная польза! Не будь ты оборотнем, валялся бы сейчас, зарезанный братцами своими. А так вон, живой, здоровый!
— Так тебе не страшно? — обрадовался Иван-царевич, поспешно принимая человеческий облик. Ты за меня замуж пойдёшь?
— Пойду-пойду! — сказала царевна.
Под звуки поцелуев, Златогривый меланхолично объедал куст, и размышлял о том, что Иван, хоть и царевич, всё-таки, дурак. Он хоть бы раз задумался: зачем Змею-Горынычу, у которого он выкрал царевну Елену, понадобилась бы обычная человеческая девушка.
Конь заранее сочувствовал будущим детям царской семьи, которые в нечеловеческом обличье будут змееволками. Или волкозмеями, это уж кому как нравится…