* * *
Не суетись. Салюты отгремели.
Друзья ушли. Закончилось вино.
Заснули болтуны и менестрели.
Глянь — бархат чуткой тьмы во всё окно.
Всё прощено, забыто, отменилось,
и наступил особый час такой,
что вместе Божья и людская милость,
и счастье, и катарсис, и покой.
В большом дворе, где пусто и тревожно,
уже ненужность чувствуя свою,
мигает ёлка - как-то осторожно —
одным — одна у ночи на краю.

Не по силам тяжесть, не по вере,
как ни заклинай и не круши, —
те же облака, как при Гомере,
и проблемы голода, души.
Так же дождь июньский ловят губы,
так же сквозь иглу проходит нить,
и коня, сколоченного грубо,
кто-то в город силится втащить.
И восходят праздники на боли,
и едва ль не каждый день подряд
тихий выдох: «Господи, доколе?»
И: «.прощаю… Пусть меня простят».
Но мечи грохочут под стеною,
аист, ворон, соловей — летят.
… показать весь текст …

Шагов пятнадцать от костра — и тьма,
пугающая, чуткая, живая.
Загадки и тревоги для ума.
Мерцай, храни, звезда сторожевая!
Рассвет вернёт рассудок в берега,
и поведёт опять в свои чертоги
родимая уральская тайга —
а чудеса и яства — при дороге.
Пока дышу, лесной тропой иду.
Всё заурядно и неповторимо:
восторг — сквозь ужас, счастье — сквозь беду
и близкий шорох крыльев Серафима.
А ронжа — мимо, а летяга — мимо,
журавль с синицей рядышком незримо.
… показать весь текст …

… То сонливость, то азарт.
Суету стирает ластик.
Сомневающийся март.
Талый снег. Намёк на счастье.

* * *
.под птиц несмолкающий свист,
под шорох календульных гранул
из болдинской осени лист,
слетая, коснулся — и канул.
На миг, но и ты осенён,
Господь подтолкнул, улыбнулся.
Гляди, всё прозрачнее клён,
гляди, край небес завернулся.
Прости, что не всё угадал-
досада иль высшая милость?-
Но всё, что дарилось — раздал,
о чём промолчал — отмолилось.