Ему всегда хотелось узнать о чём же плачет питерское небо, в котором несметное множество церковных-куполов, словно раскрытых зонтов. И каждый прохожий, спешащий по промокшим проспектам, всегда напоминал ему таинственный одинокий храм. Вот и он, раскрыв свой черный огромный зонт, молчаливо поплыл среди силуэтов.