О, Боже мой… На что себя я трачу?!
Течет томленьем стылость февраля.
Но ангел слеп, он обронил удачу
В воронку растворившегося дня.

Хранитель снега как над златом чахнет,
И мается в тисках озноба май.
В шкафу рубашка… Но она не пахнет
Тобой. Все встречи были невзначай.

В какой конец билет тобой оплачен,
Чему мы ставим жирные кресты?
День четвертован, выдохом и плачем, —
Бесцветен он, ничтожен и постыл.
… показать весь текст …

Мой мир прорастает в пространство чужого дня,
и Бог наблюдает доверчиво, но ревниво.
Там серые тени… там нет для души огня,
и некому бросить спасением в сон огниво.

Там сонмы химер за спиной… их уже не счесть.
По пояс болото и больше не веришь в чудо.
И всё же надеждою робкой благая весть:
«Чуть-чуть потерпи… Это сон… И я скоро буду».

Провалы то в снег, то в горячий, как угли, бред.
Война меж душой опалённой и слабым телом.
Пугает мохнатостью красный до рези плед,
и чёрное солнце, смотрящее одурело.
… показать весь текст …

Обнаженная ночь откровением горестным дышит.
Ты лежишь, обнимаема тьмой, понимая что смертна.
«SOS» не выкрикнуть, как и «спасите мне бренную душу».
Да и кто там в спасателях — боги, а может быть черти?

Полноводной рекою колышется синяя вечность.
Спят невинные сладко, и сны их — серебряной зыбью.
У меня только вещие горькой отравой… предтечей.
Словно капли Гертруде… Настанет момент я их выпью.

Вишни зреют к вину… Сад окутан в загадочный amok.
Тень мерцающей рябью, качаются белые стены.
Осыпается тихо песочный готический замок.
Всё, чего ни коснись, — просто выдумка, лёгкая пена.
… показать весь текст …