Об этом говорили мне и вода,
и старые премудрые маяки:
работа не закончится никогда,
всё лучшее случается вопреки.

И ежели ты стрела, то лети и пой,
и ежели ты огонь, то гуди в ночи,
но будь собой, если можешь, то будь собой,
а ежели нет — тогда до поры молчи.

Буравь перегородки и потолки,
учись в любом балласте увидеть ключ
(движенье вверх — кромешные поддавки,
на слове ловит каждый попутный луч) —

и осознай, что жизнь всегда на кону,
как каждая из косточек в ворожбе,
и всякое воззвание ни к кому —
оно на самом деле всегда к себе.

О том и шелестели из-подо льда
поросшие ракушками моряки:
движенье не закончится никогда,
всё главное случается вопреки;

о том нудили белые провода,
о том ржавели списанные станки,
о том когда-то вспыхнуло твоё «да»,
как Сириус, над устьем моей строки.

Я долго пил мерцание в глубине,
где каждый камень в лунных потоках бел.
Из тех чудес, что в жизни встречались мне,
я разглядеть и четверти не успел.