И стояла белая тишина,
и сверкала снежность замёрзших душ.
И была я светом оглушена,
позабыв тенёты поблёкших дружб.
В ошалевшем мире я, как во сне,
открывала новые города.
На хмельную голову падал снег —
тополиный, чтобы светить всегда.
Но рождалась новенькая строка,
рубцевались трещины, раны, швы —
я пила из чистого родника
заговорный воздух твоей волшбы.
Я вдыхала сосен густой коктейль,
растекалось в теле тепло небес.
И кружилась пушкинская метель
вещих вечных слов: невозможно — без…