Солнцу подставлю лицо и ладони,
Как будто луну и две звезды.
Чем пускаться за строчкой в погоню,
Лучше впитай огонь и свети!

Впрочем, луна — это грустно, бледно,
Но она ярка всё равно,
Видно даже что жук короедный
Ползёт по стволу, как в кино.

Тише, тише! Не надо шума!
Я графоманю, чтоб сохранить
Чуть-чуть уменья в остатках Ума,
Или умА, если хотить!..

О важном и судьбоносном надо думать в благополучные дни — в дни лихолетья надо думать о пустяках, например, какую часть окна зашторить, чтобы солнце не слепило монитор.

У нас у каждого свой Солярис.
Его океан то взбунтует, то вновь сожмётся,
Кого он прячет, кого таит от земного солнца,
Какую кому он приготовил Хари.

А человеку не надобен этот космос,
Ему охота расширить то, что ему знакомо,
Он ищет себе подобных сапиенс хомо,
И страшно боится любую другую особь.

Здесь, на земле вода и солнце ласкают зелень
На крыльцо выходит отец, он в тоске по сыну,
Он живой и пока не пополнил он ту пучину,
Беги, успевай встать перед ним на колени…

Встанешь на краю порога,
И увидится восток,
А подвинешься немного
На другой конец порога —
Запад видится чуток.

Пишешь строчку на листочке
Или клавишей стучишь
В своём тихом закуточке,
Всё равно дойдёшь до точки:
Постоишь — не устоишь,
Вслед за солнцем улетишь…

Для одних солнце встаёт каждый день просто так, а другие должны каждый день отстаивать право его увидеть