Петербург только и делает, что ищет способ наказать жильца и обмануть туриста. Способ использует самый подлый — солнце.

Вывешивает его несколько дней кряду, спекулирует, дразнит: «Посмотри, эй ты, какое солнце. Повесь жилетку обратно в шкаф, не бери, спаришься. И шапку положи. Я понимаю, что это майская шапка, лёгкая, но там правда жара».

А там не жара. Ну, когда ждёшь. А когда не ждёшь — тогда, конечно, жара.

Помню, кто-то мне рассказывал, как у него знакомые из Москвы в первый раз приехали в Питер гостить. Очень хотели на кораблике покататься. И вот они едут, а кораблик старается держаться поперек волны, а знакомые стараются держаться синими руками друг за друга. Всё-таки июнь.

И им посреди этой мёртвой зыби предлагают глинтвейн. Они до глинтвейна страшно охочи, практически ценители, поэтому соглашаются и ждут, пока им сварят свежий, пряный, горячий напиток из фруктов и вина. А им берут прах глинтвейна, насыпают в пластиковый стаканчик, заливают холодной водой — и в микроволновке греют, значит, для пущей свежести и пряности. Готов глинтвейн.

Они ещё жаловались потом, мол, погода в приезд была не очень — пасмурная. Ничего не понимают. «Не очень» — это вот как последние дни было, с солнцами.

А когда в Петербурге нормальная погода, то есть ветер несёт слепых от дождя чаек хвостом вперёд и тучи пролетают под мостами, как лётчик Чкалов, — на прогулочных пароходиках помощник капитана открывает специальный трапик. Для желающих утопиться от избытка чувств с видом на прославленный невский гранит, чугунных оград узор его разбери.

С днем города.