И всё-таки весна. Тяжёлые шмели
ещё неповоротливы и сонны.
Навстречу облакам несутся сосны,
мать-мачехи по кочкам зацвели.
Соседский флюгер догрызает ржа,
он ловит ветер, тужась и визжа.
Полегче, старикан, на поворотах!
Зевает пёс на самых верхних нотах,
и зреет вечер, будто баклажан.
Я свой Эдем, дождём залитый в край,
на сон грядущий обхожу в галошах.
Тут всё как прежде. Помнишь, мой хороший,
и прошлый май, и позапрошлый май?
До яблони дотронешься рукой…
Есть в этой неизменности покой —
обманный, ускользающий и горький,
причуда памяти да отзвук прежних лет…
В домушке дед уже задёрнул шторки,
кряхтит и гасит свет.