Она была не красавица. Так, обычная — невысокая, коренастая, крепенькая. Волосы только богатые — толстая черная косища до пояса. И — вечная улыбка на круглом веснушчатом лице. Она любила весь мир — такой уж характер. Несмотря на пережитые беды: голод, раскулачивание. Несмотря на то, что отец ее, когда пришли отбирать нажитое, сел на лавку, да так и не встал больше. Сердце не выдержало. Несмотря на то, что на руках у нее от голодного тифа умерли младшие братишка и сестренка. Не озлобилась, не впала в ненависть. Шутила и хохотала.

Он — высокий, сильный, косая сажень в плечах — красавец, все девки заглядывались. Донской казак: горбоносый, черноглазый, с туретчинкой. Говорили, прадед его привез жену то ли из Турции, то ли из Чечни. С тех пор и пошли в станице черномазые, смуглые казаки. Да, как в «Тихом Доне», в точности. Лучшие книги пишутся с жизни.

Любил он ее без ума. Звал просто, без затей — «маленькая». Бывало, сажал на плечо, и шагал так по городку. Она, хохоча, просила: «Отпусти! Что люди подумают?» А он пускался бегом: «Держись, маленькая!»
И она любила. Так, что дыхание перехватывало. Счастлива была бесконечно. Стали жить вместе. Подруги завидовали, друзья перемигивались. А им было все равно.

Не регистрировались, особо не принято было: мол, верим друг другу, любим, чего ж еще? Значит, муж и жена.
Он выучился на инженера, а еще занимался в ДОСААФ, был парашютистом. Она — учитель биологии.

А потом началась Финская. И в тридцать девятом его призвали. Она ждала, точно знала: все будет хорошо, ее муж вернется. А вскоре поняла, что носит ребенка. Написала ему, он радовался очень. Сам придумал имена: если сын, и если дочь.
Девочка родилась в январе сорокового. Он должен был прийти на побывку. Но не вышло. Куда-то перебросили часть, срочно, секретно. Она не разбиралась. Продолжала ждать.

Но ударил июнь сорок первого. Написал тогда: «Не волнуйся, маленькая. Я вернусь. Береги дочь». А в сорок втором ее с дочерью отправили в эвакуацию. В Ташкент. Потом перебрались в Фергану.

Доходили вести через третьи, пятые, десятые руки. Приходившие на побывку, комиссованные по ранению передавали друг другу: в конце сорок первого его встретили в госпитале. Ранен был, но легко.

Она не умела молиться, не знала, у кого просить. Просто верила и надеялась: он вернется. И берегла дочь.

Извещение получила не она. И показали ей не сразу. Боялись, не переживет. Слишком сильная была любовь.
И только через год, когда она сходила с ума от неизвестности, мать осмелилась.

«Пропал без вести при выполнении боевого задания. Предположительно погиб». Сталинград. 1942 год.

Она не знала, как жить. Умерла бы. Если бы не дочь.
Но выжила. Потом было много чего еще. Работа на оборонном заводе. Возвращение в Россию. Переезды в другие города. Поиск нового дома. Подросшая дочь, не знавшая отца, но такая же высокая, красивая и горбоносая. Внуки, которые никогда не видели деда, но удались в него. Память о муже — в каждом родном лице.

Много чего было. Была большая жизнь.

Только вот не было больше его. И женского счастья больше не случилось тоже.

Ее звали Мария, его — Алексей.

А их дочь — Галина. Моя мама.

Нам говорят, что это было давно. Что это далеко от нас.

Неправда. Это совсем рядом. Это было недавно. И это вынесло на своих плечах великое поколение. Поколение железных людей. Низкий им поклон и светлая память.