Жила- была одна взрослая девочка, которая застряла в собственной несвободе от отношений со значимым для себя человеком — со своей матерью. Сложные у девочки были с мамой отношения, ранящие ее и разрушительные.

С одной стороны, какая-то внутренняя необходимость с горьким оттенком вынужденности подталкивала ее к тому, чтобы звонить, приезжать, помогать и все время держать свою мать в поле зрения, а с другой стороны, ощущение, что все идёт по одному и тому же сценарию, в котором ее роль заключается в том, чтобы раниться, обесцениваться и жертвовать собой, своими потребностями и желаниями, испытывая вину и стыд за то, что снова «все пошло не так», ее разрушало.

Все дело в том, что в нашей психике предусмотрено много бессознательных психологических защит, которые позволяют вытеснять те эмоции и переживания, с которыми мы не можем справиться. И одним из механизмов, не позволяющим наладить здоровые отношения с родителями, является расщепление. И случается это самое расщепление в детстве. Когда одна часть поступков, слов и даже родительской личности ребёнком принимается и метабилизируется, а другая часть отторгается детской психикой в силу болезненности или непереносимости — происходит расщепление родительского объекта. Вот невозможно детской психике соотнести, что мама, которая любит и заботится, и мама, которая причиняет боль словами или действиями — это одна и та же мама, понимаете?

Материнский объект чаще всего расщепляется на части «добрая — злая», а отцовский на «слабый — сильный». То есть, психика ребёнка начинает воспринимать свою маму не как нечто цельное, а маму хорошую отдельно, и себя рядом с ней такой хорошим, нужным и безусловно любимым; а плохую и отвергающую мать — отдельно, и себя рядом с ней, соответственно, плохим, недостойным и заслуживающим лишь жалости, порицания или наказания.

И если происходит такое расщепление, то ребёнок, даже становясь взрослым, продолжает бесконечно раскачиваться на эмоциональных качелях от точки идеализации до горького обесценивания своих родительско-детских отношений и себя самого в своей жизни. Ровно до того момента, пока расщеплённый родительский образ остаётся полярным и не интегрируется в целостный. Как долго? Долго. Иногда в этом расщеплении можно застрять на всю жизнь. Если не сработает предохранительный механизм интеграции, то избежать искажающих проекций расщепления во взрослом возрасте, отключить «обесточивающую» боль и обиду и «переключиться» на собственный внутренний ресурс самостоятельно не удаётся. И чем сложнее родительско-детские отношения, тем вероятнее мы регрессируем в детство, создавая разные проекции нынешних взрослых ситуаций с прошлыми детскими.

Можно ли это остановить и исправить? Можно. Если перестать концентрироваться на «размахе своих крыльев» и «глубине ран в своём сердце», а взять и активировать внутренний механизм интеграции в ручном режиме, отстроить свои личные границы, «расчехлить» свои невостребованные внутренние ресурсы и обрести в них крепкую опору на самого себя… то все получится. Вот так…