Она путала Чюрлёниса с Межелайтисом,
И Памуккале у неё не вязалось с Турцией,
На вопрос: «Барышня, чего желаете?»
Отвечала: «Рыжей хочу настурции».
И на окна к ней прилетали голуби
И смотрели глазами радужно-круглыми.
А зимой она обнимала деревья голые,
Согревала их и считала умными.
И текло её время в разговорах с закатами,
А с ладоней струился песок вечности.
И ложились в сумерках тени заплатами
На дырявые дни прошлогодней беспечности.
А потом всё сложилось: стихи и музыка,
И деревья согрелись и стали зелёными,
И небесные сферы наполнились звуками,
Тяготенья земные стали преодолёнными.