Мой ангел сонно нежится в постели,
а город в снег зарылся, словно зверь.
Под всхлип метели скрипки от Гварнери
украдкой выйти хочется за дверь
туда, где Невский воскрешает тени
заблудших душ, — тоска из века в век!
Здесь каждый третий по призванью гений,
и каждый пятый — знатный человек.
Фонарь на Мойке распускает ладан.
У дома Пушкина охранник - Бог.
(поэт был щедрым небом предугадан)
Теперь у них веками диалог.
И кто здесь у кого в горячей власти —
неважно, если знаменем эпох
великих имена… Их свет не гаснет.
На Невском слышен каждый полувздох.
Вот Бродский повернул опять к Сенатской.
Мятежная душа… А вот и Блок…
У гениев ушедших всё по-братски
под жалобный назойливый смычок
позёмки мглистой… Ангел всё в постели,
а Питер унесла с собой метель
наброском карандашным от Растрелли,
и белой ниткой спущенных петель.
