Лучше бы и не возвращался Павел Арсеньевич в деревню свою, ей-Богу. До Берлина шёл, на брюхе полз, думал вернусь домой, в дом с коньком на крыше в вишнёвом цвету, встретит его там Наталья, коса до пояса, платье в горох… Они ведь и пожить до войны этой не успели толком, месяц как свадьбу отыграли и на тебе, вставай страна огромная.
Встал и Павел Арсеньевич, куда деваться? Да так до самой Германии ножками, ножками… Ранен был три раза, в госпитале отваляется и назад, фрица бить, стрелять, резать…
… показать весь текст …

-Пацаны немца поймали!

Не весть откуда взялся, долговязый, худой, в куцей шинельке. Никто бы его не поймал тут, если бы не Тёпа, Гриня и Седой.

Тёпа маленький, коренастый, нос картошкой. От роду тринадцати лет. Папка, как и у Грини, на фронте погиб, а мамка с ума сошла и сгинула. В сорок третьем, за два месяца до того, как наши из поселка немцев выбили, ее, молодую тридцатилетнюю бабу, затащили в казарму и насиловали. Вот она с ума и сошла. Тёпа плакал сильно, а та все песни пела, смеялась не…
… показать весь текст …

Пехотный старшина Илья Ивашин
Рождения тысяча восемьсот девяносто первого года,
Был по возрасту самым старшим средь солдатов второго взвода.
Командир капитан Николаев, сам не то, чтобы мальчик, кстати,
Угощаясь махрой на привале, обращался к Ивашину «Батя».
Что же, батя так батя, с него не убудет, старшина был не против,
Человек себе честно воюет, как его вы не назовете.
На привале курил и кашлял, у костра грел больную спину,
И потом огрызком карандашным писал письма погибшему сыну.
Так, и так,…
… показать весь текст …

На улице Дизенгофа нарядные люди в обновках,

Здесь место для променада, гуляет народ налегке

На лавочке рядом с фонтаном старушка с татуировкой,

Синие цифры кривые на тонкой сухой руке.

По нашим российским меркам курортная обстановка,
Практически вечный август и в воздухе моря соль,
И синее-синее небо, как эта татуировка,
Как родинка дальнего детства, как памяти вечная боль.

И время стирает образ играя чужие гаммы,
… показать весь текст …

Берлин, Шённхаузер-алле, дом тринадцать. Фрау Матильда Кестлин.
Этот адрес Саша Горнаков помнил лучше, чем свой собственный. Тем более свой собственный адрес ему больше был не нужен. По его собственному адресу его никто не ждал. Где-то в маленьком городке недалеко от Гомеля пустовал дом с зеленой крышей, но возвращаться туда Саша не может. Наверное там ничего не изменилось, тот же тяжелый стол с клетчатой скатертью, старый шкаф с зеркалом… да какая теперь разница?
А вот этот адрес он повторяет п…
… показать весь текст …