Игорь Губерман: О том, кто такой — еврейский дурак
Вчера я бежал запломбировать зуб,
и смех меня брал на бегу:
всю жизнь я таскаю мой будущий труп
и рьяно его берегу.
«Гарики» — так называет свои хлесткие, сатирические четверостишия талантливый поэт Игорь Губерман. За свою долгую жизнь автор повидал многое. Были и антисемитские нападки, и сфальсифицированное обвинение, и пять лет тюремного заключения. Но, несмотря на все горести судьбы, Игорь Миронович не потерял ценнейшую для жизни способность — он все еще может смеяться над собой.
Родина Игорь Мироновича Губермана — Харьков. Как говорит сам поэт, его мама специально ехала рожать в этот город, чтобы тайно сделать сыну обрезание. Автор четверостиший-«гариков» родился 7 июля 1936 года в интеллигентной еврейской семье. Мама поэта, Эмилия Абрамовна, тогда только окончила консерваторию, а отец, Мирон Давыдович, работал инженером-экономистом. В родном городе Губерман провел всего год — семья переехала в Москву.
Игорь, или как его называли в семье — Гарик, окончил школу с золотой медалью. В 1958-м выпустился из московского железнодорожного института с дипломом инженера-электрика. Губерман даже несколько лет работал по профессии, однако талант к писательскому делу не мог бесследно исчезнуть.
В конце 1950-х Игорь Миронович познакомился с Александром Гинзбургом — составителем одного из первых сборников самиздата. Эта встреча проложила Губерману путь в литературные круги. Автор стал активно выпускать научно-публицистические книжки, писать сценарии к документальному кино, сочинять очерки для публикаций в прессе. Уже в те годы Губерман заслужил репутацию талантливого поэта-диссидента.
В 1979-м Игорь Миронович попал под арест по сфальсифицированному обвинению. Поэта обвиняли в покупке краденых икон. В исправительно-трудовом лагере Губерман провел 5 лет. Этот период жизни очень повлиял на его мировоззрение. Все переживания поэт оставил на страницах своих тюремных дневников. Позже, в 1980-м, на основе этих заметок Игорь Миронович написал книгу — «Прогулки вокруг барака».
После возвращения из Сибири Губерман долгое время не мог получить московскую прописку и найти работу. На помощь писателю пришел его товарищ, известный поэт Давид Самойлов. Он прописал Губермана в своем доме в Пярну и устроил на местную киностудию. В 1988-м Игорь Миронович вместе с семьей эмигрировал в Израиль. В этот же год ему наконец удалось опубликовать свою книгу «Прогулки вокруг барака».
Сегодня 85-летний Губерман живет в Иерусалиме. Поэт активно гастролирует по странам и пишет новые остроумные «гарики».
О национальном самоощущении
«Я в любой стране чувствую себя одинаково — русским евреем. Я вырос в русской духовной среде, с этой точки зрения — я русский. С точки зрения массы других черт — я, безусловно, еврей».
Игорь Миронович о моменте, когда ощутил себя евреем
«После института я налаживал электрическую часть турбин на волгоградской ГЭС. И нас там было человек 15 инженеров-наладчиков, из которых 14 были евреями. И они так спокойно подшучивали над своим еврейством, рассказывали анекдоты, я это услышал впервые. Я привык, что про это не говорят. Закрытая тема — „тс-с-с“. Правда, я с молодости дрался, когда слышал слово „жид“. Меня это не оскорбляло, просто мой старший брат меня научил. И тогда я написал свое первое стихотворение, ощутив себя евреем. А году в шестидесятом я взял русскую классику и переписал ее на еврейский лад. Это называлось „Переводы с русского“, или же „Обгусевшие лебеди“. Вот с тех пор я ощущал себя евреем непрерывно».
О тюрьме
«Я очень благодарен советской власти за то, что меня посадили, потому что это была замечательная жизненная школа. Она мне очень много дала. 38 лет подряд мы собираем друзей 13 августа, в день, когда меня арестовали и через пять лет выпустили».
Еврейская пословица Губермана
«Когда мы учили иврит у Мики Членова в Москве у меня дома, я придумал пословицу на иврите: «Бли бакбук, эйн дикдук» (в переводе с иврита — «Без бутылки нет грамматики»)".
О переезде на родину предков
«В 88-м году в январе, или в декабре 87-го, когда началась перестройка, нам позвонили из ОВИРа и сказали: «Министерство внутренних дел приняло решение о вашем выезде». И мы с радостью уехали. Нас советская власть выгоняла из страны, а не мы сами. Нечего было делать. Мы не знали об Израиле вообще ничего, кроме того, что там живут евреи и очень жарко. Но у меня было ощущение, что еврей может жить с душевной полнотой, так сказать, только в России или в Израиле».
О врагах Израиля
«Я думаю, если бы у нас не было таких врагов как арабы, чудовищных просто, до животного состояния доходящих, то мы бы тогда враждовали друг с другом. А так у нас национальное единство, евреи почти друг с другом не ругаются».
Об Израиле и России
«Израиль — абсолютно моя страна. И Россия — моя страна. За Израиль все время испытываю страх и гордость, а за Россию — боль и стыд».
О том, кто такой — еврейский дурак
«Дураков у нас такое чудовищное количество, что я просто очень горд за наш народ — что у нас их не меньше, чем у других. Причем еврейский дурак — он самый страшный. Потому что он с эрудицией, с апломбом, все может объяснить».
О религии
«У меня нет религиозных моментов. У меня связь с Б-гом интимная, и мне синагога не нужна».
О еврейском народе и юморе
«Если бы я не подкалывал — я не знаю, каким бы я был. Но во всяком случае это у меня — чисто еврейская черта. Потому что юмор и смех над самим собой — он дико свойственен нашему народу. И я думаю, что это один из важнейших факторов, который помог выжить евреям во все эти тысячелетия совершенно несветлой жизни».
Лучшие «гарики» Игоря Губермана
Идея найдена не мной,
но это ценное напутствие:
чтоб жить в согласии с женой,
я спорю с ней в ее отсутствие.
***
Опыт не улучшил никого;
те, кого улучшил, врут безбожно;
опыт — это знание того,
что уже исправить невозможно.
***
За то люблю я разгильдяев,
блаженных духом, как тюлень,
что нет меж ними негодяев
и делать пакости им лень.
***
Я рад, что вновь сижу с тобой,
сейчас бутылку мы откроем,
мы объявили пьянству бой,
но надо выпить перед боем.
***
Слой человека в нас чуть-чуть
наслоен зыбко и тревожно,
легко в скотину нас вернуть,
поднять обратно очень сложно.
***
Весной в России жить обидно,
весна стервозна и капризна,
сошли снега, и стало видно,
как жутко засрана отчизна
***
Поездил я по разным странам,
печаль моя, как мир, стара:
какой подлец везде над краном
повесил зеркало с утра?
***
Тоскливей ничего на свете нету,
чем вечером, дыша холодной тьмой,
тоскливо закуривши сигарету,
подумать, что не хочется домой.
***
На собственном горбу и на чужом
я вынянчил понятие простое:
бессмысленно идти на танк с ножом,
но если очень хочется, то стоит.
***
Слежу со жгучим интересом
за многолетним давним боем.
Во мне воюют ангел с бесом,
а я сочувствую обоим.
***
Не в силах жить я коллективно:
по воле тягостного рока
мне с идиотами — противно,
а среди умных — одиноко.
***
Весьма порой мешает мне заснуть
волнующая, как ни поверни,
открывшаяся мне внезапно суть
какой-нибудь немыслимой херни.
***
С Богом я общаюсь без нытья
и не причиняя беспокойства;
глупо на устройство бытия
жаловаться автору устройства.
***
Вся наша склонность к оптимизму —
от неспособности представить,
какого рода завтра клизму
судьба решила нам поставить.
***
Жить, покоем дорожа, —
пресно, тускло, простоквашно;
чтоб душа была свежа,
надо делать то, что страшно.
***
Вчера я бежал запломбировать зуб,
и смех меня брал на бегу:
всю жизнь я таскаю мой будущий труп
и рьяно его берегу.
***
В наш век искусственного меха
и нефтью пахнущей икры
нет ничего дороже смеха,
любви, печали и игры.
***
Текут рекой за ратью рать,
чтобы уткнуться в землю лицами;
как это глупо — умирать
за чей-то гонор и амбиции.
***
В цветном разноголосом хороводе,
в мелькании различий и примет
есть люди, от которых свет исходит,
и люди, поглощающие свет.
***
Теперь я понимаю очень ясно,
и чувствую, и вижу очень зримо:
неважно, что мгновение прекрасно,
а важно, что оно неповторимо.