А иногда так надо поскулить,
Поплакаться кому-нибудь в жилетку
И, превратившись в маленькую детку,
Уткнуться в чью-то грудь и слёзы лить,
И чтобы кто-то тихо умирал
От нежности ко мне и, утешая,
Шептал: «Не плачь, ты девочка большая»,
И слёзы мне платочком утирал.

А знаешь, у меня роман.
С июнем, с озером и садом,
Ласкаю всех влюблённым взглядом
И, как заправский графоман,
Пишу любовные стихи
По пять, по шесть, по семь за сутки —
То воспеваю незабудки,
То лютики и лопухи.
Пишу: «О, воздух! О, вода!» —
А мне в ответ то плеск, то шорох.
Моих посланий целый ворох
Несут ветра невесть куда.

Дай Бог, чтоб в гонке за насущным хлебом мы не гасили в наших душах свет,
Не забывали любоваться небом… А остальное — суета сует…
Пусть солнце дарит всем свой теплый лучик, чтобы любовью каждый был согрет.
И мир, вдруг, станет и добрей, и лучше… А остальное — суета сует…
Пусть жизнь отмерит счастья полной чашей… Пусть на любой вопрос придет ответ.
Живите долго! Улыбайтесь чаще! А остальное — суета сует!

Пусть запятая остаётся,
А точку я бы отменила.
Пока мне на земле живётся,
Хочу, чтоб даль меня манила.
А точка этому мешает.
Она — упрямая, тупая —
Пространства начисто лишает,
Поскольку отроду слепая.
А, впрочем, есть удачней выход:
Не гнать её, концом стращая,
А лишь утроить мирно, тихо,
Тем в многоточье превращая…

И я — в единственном числе,
И ты. Ты тоже одиночка,
Как на пустой странице точка
Или как искорка в золе.
Как в одиночку выжить здесь?
Но мы глагол «любить» спрягаем,
Друг другу выжить помогаем,
Преображая космос весь.