А вы знаете, когда рождается новая семья, то рождается вместе с ней и их Домовенок. Даже если у молодых нет своего дома, Домовенок уже есть. Ну живут же они где-то, и он вместе с ними.

Домовенок Витя сидел в очереди на получение своей семьи. Родился, и через год, будь добр, отрывайся от родителей и получай свою семью. А вместе с ней и дом. Витя попрощался с мамой и с папой и отправился на получение своей пары.

Родители Иван и Авдотья легко отпустили сына, ибо это и была их работа — воспитывать Домовят для людей на Земле. Сами они там никогда не были. Витя тоже легко расстался с родителями, ибо каждый Домовенок знает, для чего он родился.

Сидя в очереди, Витя мечтал попасть в хороший дом, в богатую семью. Вон как Петьке повезло, Глеб Иваныч, старший Домовой, отправил его в большой пятикомнатный дом. Хоромы. Хорошо там Пете будет. Вон и Кузьме повезло. Не дом, но квартира в полном единоличном распоряжении.

А вот и очередь до Вити дошла. Пара его семейная жила вместе с родителями мужа в одной маленькой пятидесятиметровой квартире. И, естественно, что в ней уже был Домовой. Старик Семен Иваныч. Сварливый и вечно недовольный. Как правило Домовые перенимают характер хозяек дома.

А мама Дмитрия была именно такой. На сноху Марьяшу смотрела исподлобья, откровенно не одобряя выбор сына. Вечно была всем недовольна, а Домовой Семён Иванович во всем ее поддерживал и всячески хотел навредить молодой жене Димы, дабы получить одобрение и похвалу хозяйки.

То тарелку из рук выбьет, когда она посуду мыла, то мозг затуманит, и Марьяша про пирог забудет, и сгорит он у неё в угли. В общем всячески старался сделать так, чтобы ясно было, что хозяйка она никакая. Свекровь, подбоченясь, презрительно смотрела на сноху, тихо радуясь ее ошибкам. А вечером за ужином, раскатисто хохоча, громко во всеуслышание рассказывала про промахи снохи. Марьяша краснела и опускала глаза, из них катились слёзы. Муж бросался на защиту, но мать все время говорила:
-Ну смешно же! Ведь весело же! Я ж не со зла.
А Марьяша от страха не угодить делала все больше и больше несуразностей. Ну ещё и Семен Иванович конечно же потворствовал.

А Дима любил ее без памяти. Разобьёт жена тарелку или чашку, он на следующий день сервиз матери тащит. Подгорит пирог у любимой — он бегом в пекарню сбегает и несёт два пирога и торт в придачу.

Вот в такую хорошую молодую семью Витя попал. Но для Домового не семья важна, а дом. Жилище. А какое там у него жилище. Одна комната небольшая. И то, Семен Иванович и в неё частенько вторгался, говоря:
-Тут все мое. И эта комната тоже. А ты здесь приживал. Вот появится у них своё жилище, свой дом, тогда и будешь хозяином. А в этом доме я хозяин. И сиди в комнате, и скажи спасибо, что позволяю тебе. Никуда больше соваться не смей!
-А как же есть? — спросил погрустневший Витя.
-Где позволено сидеть, там и ешь.
-Так нет ничего. Марьяша не заносит еду в спальню. Твоя хозяйка нраву крутого, ругает.
Семен Иваныч пожал плечами и убрался восвояси.
И в ту же ночь застукал он Витю на кухне. Ох и орал!
-Ещё раз увижу тебя здесь — пеняй на себя. Не смей в мою вотчину соваться.
-Я только кусочек шоколадки взял. Она Марьяшина. Твоя хозяйка не ест шоколад.
-Здесь все мое, — грозно повторил Семен Иваныч. — Убирайся, — повторил он.
Как выжил Витя? Непонятно.

Прожил так Витюша взаперти четыре месяца. А потом такой скандал разразился между молодыми и родителями мужа, что мать выгнала их, сказавши, идите куда хотите. Витя ничего не понял, когда увидел собранные сумки. Успел быстренько в одну из них нырнуть.

Из сумки Домовенок три дня не выходил. Ибо негде было ему расположиться. Одну ночь молодые у друга Диминого заночевали, а ещё две ночи у подруги Марьяшиной.

Там Домовые в обоих домах с крутыми нравами были. Даже носу высунуть не позволили.

А потом Дима арендовал жилище. Квартиру двухкомнатную. Был в ней домовой — забулдыга Митька. Любил выпить и поспать. Никаких обязанностей не выполнял. Ну оно и понятно. Жильцы менялись бесконечно. Хозяев в доме не было. Самая страшная участь Домового остаться в пустой квартире. Ну на то свои причины. Хозяйка его давно отошла в мир иной. И Домовой ждал своего часа, доживая век в том жилище, где прошла его жизнь.

Уйти к другим хозяевам — нельзя. У каждого есть свой домовой.
А ещё очень интересно получается, когда пара расстаётся. Домовой остаётся с хозяйкой, то есть с женщиной. А мужчина либо живет без Домового, либо у него мамин Домовой, или его новой женщины. Все зависит от того, куда одинокий мужчина пойдёт жить. Поэтому у Домовых отношения в основном с женщинами складываются, и редко с мужчинами.

В общем увидел Митька Витю и спросил:
-Не знаешь, надолго твои тут? Мне б запас спиртного пополнить. Пьёт твой?
-Мои не пьют, — Витя развёл руками.

С Митей подружились. Он ничего не запрещал, разрешил пользоваться всеми благами. Отъелся. Попивал Марьяшину валерианку. Это, конечно, не бормотуха, которую пили прошлые квартиранты, и не пиво, которое глушили предыдущие, но тоже хорошо пошло. Даже лучше. Митя стал спокойный и добродушный. Да он и был незлой.

Марьяша стала интенсивно учиться готовить, печь, консервировать и прочим премудростям кухни.

На столе всегда было что-то вкусненькое. Митя отъелся, поправился, и алкоголь стал ему безразличен.
Вскоре Марьяша уехала рожать в другой город. Да что там, в другую страну.
Витя горестно вздохнул и влез в чемодан. Попросил Митю присмотреть за хозяином.
-Не переживай, — пообещал Домовой, — все будет в ажуре.

Домовой мамы Марьяши оказался очень добрым и гостеприимным. Он даже обрадовался, ибо очень любил Марьяшку. Она всегда оставляла ему конфетки, печеньки и шоколадки. Когда любимица вышла замуж и уехала, Осип Иваныч (Домовой) даже хотел уехать с ней. Но нельзя. За нарушение правил можно было так огрести!

Конфетки и печеньки закончились. Пришлось переходить на пирожки и фрукты. Пирожки мама Марьяши пекла для своего мужа, папы Марьяши. А фрукты уважала сама.

С приездом Марьяши очень многое изменилось. Снова появились не толко конфетки, но ещё и друг Витя. Замечательный Домовенок. Правда молодой совсем ещё, но такой компанейский и весёлый.
Жили очень хорошо, дружно, даже ходили в гости. У Марьяшиной мамы была соседка Мария Яковлевна, и у неё была Домовушечка. Приятная и симпатичная девочка Дусенька. А у другой соседки — Татьяны Ивановны — тоже была девочка-Домовушечка — Лизавета.
Вот и встречались они вчетвером каждую ночь. Друг к другу в гости ходили. Пировали. Вкуснее всего было у Лизаветы. Ее хозяйка была мастерицей-искусницей. Такие торты пекла, пироги, кексы!

У Вити и Лизаветы приключилась любовь. Он назначал ей свидания в самом романтичном месте — на балконе Марии Яковлевны. Она выращивала прекрасные цветы. И влюблённая парочка сидела на перилах, свесив ножки.

Лизавета рассказывала интересные истории про свою хозяйку. А Витя рассказывал про Марьяшу.
Целоваться ходили в кладовку мамы Марьяши. Там было такое хорошее уютное местечко. На самой верхней полке. Осип показал, он там спать любил зимой.

Марьяша родила мальчишку и через два месяца засобиралась домой.
Настала пора расставаться. Лизавета страдала и плакала при всех. Витя успокаивал ее, но было видно, что и ему нелегко.
-Может ты останешься? -заглядывая любимому в глаза, предлагала Лизавета.
-Лизонька, ты же знаешь, это невозможно, — печально отвечал Витя, чуть не плача.
-Ну возможны же исключения из правил?
-Наша любовь — это не тот случай.
-Витя, не уезжай с Марьяшей, да и все! — Лизавета и сама понимала, что просит немыслимое.

В день отъезда Витя забрался в сумку к Марьяше. Туда же прыгнула и Лизавета.
-Ты что? — удивился Витя. — Нельзя!
-Можно! — обрадованно сообщила Домовушка. — Я вчера слышала, как Марьяша сказала, что приедет к маме в июне. У неё сессия будет. То есть через четыре месяца. Дусенька и Осип Иванович не оставят мою хозяйку без помощи и поддержки. Заменят меня. А летом мы вместе сюда вернёмся. И тогда я уже останусь. Ну может я тебя разлюблю или ты меня.
-Три домовых в одном доме, — промямлил Витя, — интересно было такое когда-то ещё?
-Ты не рад? — расстроилась Лизавета.
-Я очень рад, но не накажут ли тебя?
-Мне все-равно. Я не смогу без тебя жить.

Когда Марьяша вернулась домой с малышом, стало ясно, что жить в этой квартире с новорождённым невозможно. И Дима стал искать другую квартиру.
Митя очень расстроился, что снова у него будут новые жильцы и новый Домовой. Он так привык к Вите и к Лизавете.
Витя тоже очень переживал о том, как отнесётся Домовой в другой квартире к парочке Домовых?

В новой квартире была Домовушка — старая сварливая бабка.
Она просто целыми днями строила козни и Марьяше и Домовятам — Вите и Лизавете.

Она бесконечно дергала младенца, и потому он орал день и ночь. Прятала от Марьяши предметы. Ключи, очки, ручку, телефон, пульт управления.

Не пускала в кухню Домовят. Они жили почти впроголодь.
-Ты наверное сто раз пожалела что со мной приехала? — сокрушался Витя.
-Ну что ты, милый. Я очень рада что я с тобой. Хоть поддержу тебя, а не то она тебя совсем бы со свету сжила. А так мы вместе!
****

А через месяц случилась необычайная, неожиданная радость! Приехала мама Марьяши. И каково же было удивление парочки, когда из чемодана как черт из табакерки выскочил Осип Иванович. Он законно приехал с хозяйкой. Домовой имеет полное право ездить с ней. Это не Лизаветина самоволка.

Бабка-Домовушка скривилась:
-Ещё один облезлый приперся. Вы что это без приглашения вздумали шляться? Жаловаться Глебу Ивановичу буду.
-Жалуйся, — парировал Осип, — и что ты ему скажешь? Витя с хозяйкой приехал! И Осип со своею.
-Я про Лизку нажалуюсь.
-А Глеб Иваныч спросит, почему три месяца почти молчала? Что ответишь? Сиди уж, старая, и радуйся, что у тебя такой аншлаг. Скоро снова одна одинешенька останешься.
-Чего это? — встрепенулась бабка.
И все поняли, что ей на самом деле лестно общество-то. Ведь есть Домовые, которые радуются, когда козни строят. Вот она из таких.

-Ну я точно знаю, что Марьяша уедет вместе со своей мамой. Сессия у неё в институте в родном городе. Значит Витя и Лизавета с ней. И я, стало быть, с ними. А ты с Димой останешься. Ну, а Дима, думаю, в конце концов решит вопрос со своим личным жильем. Ибо мужик он хороший, и семью свою любит. Арендованные квартиры — это ненадолго.
Бабка скривилась и ушла восвояси. Понимала, что прав Осип.

Ох и весело же прожили Домовые целый месяц! Подшучивали над бабкой. Она даже из своего убежища выходить перестала. Устраивали ночные посиделки, Осип Иванович рассказывал много интересного о своей молодости. Ему, оказывается, тоже пришлось помотаться со своей хозяйкой. Не только по квартирам в одном городе, а даже и по всей стране. И в Москве жил, и в Новосибирске, и в Ленинграде. Молодые слушали о приключениях Домового, открыв рты!
-Завидую я вам, — сказал однажды Осип, — никогда я не был влюблён. И, вы, помните! Это большая редкость — любовь у Домовых! Берегите свои чувства!
Витя и Лизавета теснее прижались друг к другу.

В июне Марьяша с мамой отбыли, Лизавета и Витя прыгнули к ней в сумку. Осип Иванович залез к маме в чемодан.

Чувства были двойственны. С одной стороны соскучилась Лизонька по дому и по хозяйке, по пирогам ее и тортикам. Что и говорить, стряпня Марьяши не дотягивала до ее хозяйки. А с другой она хорошо понимала, что Марьяша рано или поздно уедет, и с ней Витя. Про расставание было страшно думать.

Три месяца, которые Марьяша гостила у мамы пролетели для влюблённой парочки как один день, и вот надо расставаться. И теперь Лизавета не могла себе позволить такую вольность как уехать с Витей.

Она предпринимала разные попытки, чтобы видеться с Витей на законных основаниях. Лизавета не один раз сталкивала Марьяшу и свою хозяйку таким образом, чтобы они подружились. Подстраивала невероятные ситуации. Лизавета мечтала, чтобы Марьяша пригласила в гости Татьяну Ивановну. Но, увы. Подстраивать ситуации можно, но вот изменить образ мышления хозяйки, а главное ее возраст, было невозможно. У Марьяши и Татьяны не было ничего общего.

Расставание Вити и Лизаветы было очень грустным. Она словно чувствовала, что больше они никогда не увидятся, крепко обнимала Витю, плакала и говорила:
-Прощай!
-До свидания, — говорил Витя, заглядывая в глаза любимой.
Она качала головой и повторяла:
-Прощай.
****
Витя и Лизонька действительно больше никогда не увиделись. Когда в следующий раз Марьяша поехала к маме, в родной город, Витя конечно же поехал с ней, предвкушая встречу с любимой.

Осип Иванович и Дусенька были безумно рады Вите, они долго обнимались, дружелюбно похлопывая друг друга и приговаривая приятные слова. Но как только Витя, обеспокоенный отсутствием Лизаветы, спросил о ней Осип и Дуся сникли и погрустнели.
Домовые не болеют и не умирают. Так что самый плохой расклад исключался. Что же случилось.
-Говорите, — промолвил Витя, хотя он уже конечно понимал, что случилось, — когда? — был единственный вопрос.
-На днях! Переехали в деревню. Квартиру заперли и уехали. Пенсионеры оба. А там раздолье, речка, лес, грибы, огород. Лизавета, конечно с ними. Очень страдала, что тебя не увидит больше никогда. Хотя, сказала, что попрощались вы.
-Попрощались, — тяжело вздохнул Витя.

Часть 2

Когда в очередной раз Витя услышал, что нужно съезжать с этой квартиры и переезжать в другую, ибо в эту заселится сын хозяйки, так как женился, ему хотелось, несмотря на любовь к Марьяше, все раскидать, поколотить, испортить, изорвать. О, он бы смог это сделать! Он бы настропалил сынишку Марьяши Сереженьку, мальчик был ещё совсем мал и видел Домового, и считал его своим другом. А мог бы подговорить кота, и тот разнёс бы в пух и прах полквартиры. Но, конечно, Витя не сделал этого, ибо понимал, что молодым и так несладко. И переезд этот не по своей воле, и по счету он был уже четвёртым за их короткую семейную жизнь.

И решил Витя обратиться к Глебу Ивановичу, это можно было сделать всего лишь один раз за всю жизнь, и по какой-то важной причине.
Витя хотел иметь свой личный дом, и ему было очень жалко горячо любимую Марьяшу. Она снова собирала вещи в коробки и узлы, потихоньку плача. Да и Вите уж как надоело быть под пятой у Домовых-хозяев квартир, в которых жили.
Это посоветовал Осип Иванович, с ним регулярно виделись. Марьяша часто ездила к маме, да и мама приезжала к Марьяше, а Осип всегда с ней.

-Витя, сегодня хороший день, чтобы обратиться к Глебу Ивановичу. Такой бывает раз в двадцать лет. Комета Сарэя коснётся Земли, мгновенно соберёт все просьбы от всех Домовых и унесёт к Старшему Домовому. Не факт, что он поможет, не всегда он исполняет просьбы. Скорее это исключение, а не правило. Но вероятность все же велика. Он будет рассматривать все — твои заслуги, жизнь твоей хозяйки чуть ли не под лупой. Если перевесят плюсы, то он исполнит твое желание. Важное условие — ты должен очень этого хотеть, всей душой. Глеб Иванович почувствует любую фальшь.

И Витя подготовил свое обращение к Старшему Домовому и отправил с кометой в означенный час.
Прошло полгода, а ничего в их жизни не изменилось, и Витя уж думал, что оказался недостоин расположения со стороны Глеба Ивановича.

Но как-то зимним вечером Дима пришёл домой очень возбужденный, довольный и слегка навеселе. Он подхватил Марьяшку и закружил по комнате, потом крепко обнял ее и поцеловал.
-Собирайся!
-Куда? — недоумевала Марьяша.
-Нам квартиру дают. Отдельную. Двухкомнатную. Давно обещали. Я тебе говорить боялся, думал не получится ничего. А вот сегодня — гляди! — и муж как фокусник вытащил откуда-то из рукава ордер на квартиру в новостройке.

Марьяша, не веря своему счастью, расплакалась, тут же открыла шифоньер и стала вываливать все вещи наружу.
-Подожди, подожди, — рассмеялся муж, — утром начнём вместе. Я тебе помогу. Я на три дня отпуск взял.
И супруги счастливо рассмеялись. А вместе с ними тихонько захихикал в своём укрытии и Витя.

Как же радовался Витя своему и только своему дому. Все ему там нравилось. И просторная кухня, и небольшой балкончик, и кладовочка. Правда нахлынули грустные воспоминания. Он вспомнил Лизавету, и как они проводили с ней романтические вечера в точно такой кладовке, на мягких пушистых полотенцах во владениях Осипа Ивановича.
Но есть вещи, о которых лучше не думать. Нельзя о них вспоминать, иначе порвёт душу.
И Витя, смахнув слезу, стал думать о хорошем! О новых хлопотах в своей новой квартире.

Дима решил сам делать ремонт. Работал один, а потому долго, но очень качественно. Марьяша была довольна, но у неё каждый день было очень много уборки.
Витя помогал Диме как мог, чтобы он быстрее закончил. Ночью проклеивал ещё раз стыки обоев, чтобы они не разъехались утром, подкрашивал непрокрашенные места, старался как мог, внося свой вклад в свой дом.

К лету все было готово, и Марьяша позвала маму.
Витя радовался как ребёнок. Он соскучился по Осипу, хотя виделись совсем недавно.
Встреча была тёплой и сердечной. Выдержав весь необходимый ритуал, Осип хитро прищурился:
-Видел Лизоньку! Тебе привет и подарок. Правда ещё просила поцеловать. Будем целоваться? — подмигнул Иваныч.
Витя вспыхнул, сердце его замерло, потом бешено заколотилось, в груди стало приятно пусто, потом что-то упало вниз, и брызнули слёзы.
-Как, где? Ты не врешь? — вопросы сыпались один за другим.
-Марьяшина мама встретила на базаре Татьяну Ивановну — Лизаветину хозяйку. Обнимались, целовались. Она потом мужу рассказывала, а я слышал. Соседка пригласила к себе в деревню. Мы ездили на целую неделю. Лизавета как меня увидела, чуть в обморок не упала. Все только о тебе и спрашивала. Любит тебя сильно и скучает.
Витя расплакался, прижался к Осипу.
-И я очень скучаю. И я ее люблю. Каждый день вспоминаю.
-И самое главное, Татьяна Ивановна сказала, чтобы с Марьяшей приезжали в гости.
-Осип Иваныч, а надолго вы приехали? Ой, прости, я не то имел ввиду. Очень хочется побыстрее с Лизонькой увидеться.

Осип Иваныч обошёл теперь уж личные Витины владения. Одобрил, все ему понравилось. Сделал какие-то дельные замечания, обещал помочь исправить.
Время для Вити тянулось незаметно, а для Осипа неслось на парусах. Один рвался к любимой, а другой хотел погостить подольше.
***

Отбыли через месяц. Но страдания Вити по Лизавете на том не закончились. Он ведь как думал? Приедут к Марьяшиной маме, сумки кинут, и бегом к Татьяне Ивановне. Наивный.
А они и не вспоминали про соседку.
-Ну, у людей как? — разводил руками Осип Иванович, поясняя и успокаивая Витю. Тот был на грани истерики. От ожидания встречи с Лизаветой он не мог не спать, не есть, не развлекаться.
-Договорятся они о чем-то, люди наши, — продолжал Осип Иваныч, — и забудут. Пообещают чего-то и не выполняют. Вот так и здесь. Одна брякнула — пригласила, другая брякнула — пообещала.

Витя разрыдался громко, надрывно, не пряча своих чувств и эмоций.
-Так что ж? Не увижу я Лизоньку?
-Что ты, милый! Увидитесь! Обязательно увидитесь! — подбодрил Осип Иваныч, хорошо понимая, что встреча может никогда и не состоятся.

Шли дни, а хозяйка не планировала никаких поездок. Она словно бы вообще забыла о существовании Татьяны Ивановны и о том, что так хорошо провела время у неё в деревне.

Но вот как-то рано утром раздался звонок в дверь. Домовой вздрогнул и первым побежал смотреть, кто бы это мог быть? Каково же было его удивление? На пороге стоял и вдавливал кнопку звонка сын Татьяны Ивановны.

Он приехал проверить квартиру, привёз Марьяшиной маме гостинец в виде ведерка малины и подтвердил приглашение в деревню.

При упоминании деревни Марьяша скривилась. В этот момент Витя стоял рядом, он не дышал, ожидая ответа хозяйки. Но она явственно дала понять, что никуда не поедет. И Витя готов был сделать самую страшную пакость своей любимой хозяйке. Осип Иваныч тоже был рядом. Он переживал за Витю. Но, о чудо! Марьяша вдруг вымолвила:
-Мам, бери Сереженьку, и езжайте. Грех не воспользоваться таким предложением. Деревня, чистый воздух. Пусть подышит, побегает на просторе. А я останусь. Уборку тебе сделаю генеральную. Отдохну немного в одиночестве. Папа все время целыми днями на работе, так что мне никто не помешает. А потом может тоже приеду.

Во время этой длинной речи Витя забыл даже делать вдохи. И когда Марьяша закончила, он кинулся к Осипу.
-Я же могу поехать с вами? Это не запрещено? Помнишь, Лизонька даже в другой город уезжала без хозяйки?
-Вообще-то нельзя без хозяйки ездить, — засомневался Осип, — но тебя это не удержит.
Конечно, нет. Разве могли Витю удержать эти правила. Он был на седьмом небе от счастья, что скоро увидит Лизоньку. Он ни минуты не сомневался в том, что обязательно поедет с Марьяшиной мамой и с Осипом в деревню, что бы ни случилось.

И вот настал тот день, когда Домовята в сопровождении Марьяшиной мамы и Сереженьки отбыли в деревню.
Увидев любимого, Лизонька вскрикнула, прижала руки к груди, заплакала, ослабела, Витя подскочил к ней и едва успел подхватить ее на руки!

Они обнимались, целовались, говорили одновременно о том, как скучали, как любят и как страдают.

Осип Иваныч, глядя на молодых, смахнул старческую слезу.
«Эх, — думал он, — не довелось мне так любить»
А вслух сказал:
-Если когда-то будет что-то зависеть от меня для вашего счастья, я пойду на все!

Целую неделю Витя и Лизонька провели вместе. А потом приехала Марьяша, и ей так понравилось в деревне, что она решила тоже погостить у Татьяны Ивановны. И любовь Домовят продлиться ещё на целых десять дней. Они ликовали, ловя каждую минуту и наслаждаясь друг другом.

Осипа Ивановича не было видно, он старался не мешать молодым. Днём они сидели в беседке или ходили на речку. Там под раскидистой ивой они нашли для себя тихий и уютный уголок, люди не любили это место. Там была очень узкая береговая линия. А для Домовят в самый раз.

Все ночи они проводили в уютном флигельке. Осип Иванович взял на себя все обязанности, полностью освободив Лизавету от работы Домового.
Лизонька и Витя наслаждались друг другом.
«Эх, недолгое ваше счастье, — вздыхал Осип Иванович, — как же вам помочь?- недоумевал он, — ведь должен же быть выход. Любовь между домовыми — редкое явление. Надо бы сберечь!» — думал старик.
Часть 2

Когда в очередной раз Витя услышал, что нужно съезжать с этой квартиры и переезжать в другую, ибо в эту заселится сын хозяйки, так как женился, ему хотелось, несмотря на любовь к Марьяше, все раскидать, поколотить, испортить, изорвать. О, он бы смог это сделать! Он бы настропалил сынишку Марьяши Сереженьку, мальчик был ещё совсем мал и видел Домового, и считал его своим другом. А мог бы подговорить кота, и тот разнёс бы в пух и прах полквартиры. Но, конечно, Витя не сделал этого, ибо понимал, что молодым и так несладко. И переезд этот не по своей воле, и по счету он был уже четвёртым за их короткую семейную жизнь.

И решил Витя обратиться к Глебу Ивановичу, это можно было сделать всего лишь один раз за всю жизнь, и по какой-то важной причине.
Витя хотел иметь свой личный дом, и ему было очень жалко горячо любимую Марьяшу. Она снова собирала вещи в коробки и узлы, потихоньку плача. Да и Вите уж как надоело быть под пятой у Домовых-хозяев квартир, в которых жили.
Это посоветовал Осип Иванович, с ним регулярно виделись. Марьяша часто ездила к маме, да и мама приезжала к Марьяше, а Осип всегда с ней.

-Витя, сегодня хороший день, чтобы обратиться к Глебу Ивановичу. Такой бывает раз в двадцать лет. Комета Сарэя коснётся Земли, мгновенно соберёт все просьбы от всех Домовых и унесёт к Старшему Домовому. Не факт, что он поможет, не всегда он исполняет просьбы. Скорее это исключение, а не правило. Но вероятность все же велика. Он будет рассматривать все — твои заслуги, жизнь твоей хозяйки чуть ли не под лупой. Если перевесят плюсы, то он исполнит твое желание. Важное условие — ты должен очень этого хотеть, всей душой. Глеб Иванович почувствует любую фальшь.

И Витя подготовил свое обращение к Старшему Домовому и отправил с кометой в означенный час.
Прошло полгода, а ничего в их жизни не изменилось, и Витя уж думал, что оказался недостоин расположения со стороны Глеба Ивановича.

Но как-то зимним вечером Дима пришёл домой очень возбужденный, довольный и слегка навеселе. Он подхватил Марьяшку и закружил по комнате, потом крепко обнял ее и поцеловал.
-Собирайся!
-Куда? — недоумевала Марьяша.
-Нам квартиру дают. Отдельную. Двухкомнатную. Давно обещали. Я тебе говорить боялся, думал не получится ничего. А вот сегодня — гляди! — и муж как фокусник вытащил откуда-то из рукава ордер на квартиру в новостройке.

Марьяша, не веря своему счастью, расплакалась, тут же открыла шифоньер и стала вываливать все вещи наружу.
-Подожди, подожди, — рассмеялся муж, — утром начнём вместе. Я тебе помогу. Я на три дня отпуск взял.
И супруги счастливо рассмеялись. А вместе с ними тихонько захихикал в своём укрытии и Витя.

Как же радовался Витя своему и только своему дому. Все ему там нравилось. И просторная кухня, и небольшой балкончик, и кладовочка. Правда нахлынули грустные воспоминания. Он вспомнил Лизавету, и как они проводили с ней романтические вечера в точно такой кладовке, на мягких пушистых полотенцах во владениях Осипа Ивановича.
Но есть вещи, о которых лучше не думать. Нельзя о них вспоминать, иначе порвёт душу.
И Витя, смахнув слезу, стал думать о хорошем! О новых хлопотах в своей новой квартире.

Дима решил сам делать ремонт. Работал один, а потому долго, но очень качественно. Марьяша была довольна, но у неё каждый день было очень много уборки.
Витя помогал Диме как мог, чтобы он быстрее закончил. Ночью проклеивал ещё раз стыки обоев, чтобы они не разъехались утром, подкрашивал непрокрашенные места, старался как мог, внося свой вклад в свой дом.

К лету все было готово, и Марьяша позвала маму.
Витя радовался как ребёнок. Он соскучился по Осипу, хотя виделись совсем недавно.
Встреча была тёплой и сердечной. Выдержав весь необходимый ритуал, Осип хитро прищурился:
-Видел Лизоньку! Тебе привет и подарок. Правда ещё просила поцеловать. Будем целоваться? — подмигнул Иваныч.
Витя вспыхнул, сердце его замерло, потом бешено заколотилось, в груди стало приятно пусто, потом что-то упало вниз, и брызнули слёзы.
-Как, где? Ты не врешь? — вопросы сыпались один за другим.
-Марьяшина мама встретила на базаре Татьяну Ивановну — Лизаветину хозяйку. Обнимались, целовались. Она потом мужу рассказывала, а я слышал. Соседка пригласила к себе в деревню. Мы ездили на целую неделю. Лизавета как меня увидела, чуть в обморок не упала. Все только о тебе и спрашивала. Любит тебя сильно и скучает.
Витя расплакался, прижался к Осипу.
-И я очень скучаю. И я ее люблю. Каждый день вспоминаю.
-И самое главное, Татьяна Ивановна сказала, чтобы с Марьяшей приезжали в гости.
-Осип Иваныч, а надолго вы приехали? Ой, прости, я не то имел ввиду. Очень хочется побыстрее с Лизонькой увидеться.

Осип Иваныч обошёл теперь уж личные Витины владения. Одобрил, все ему понравилось. Сделал какие-то дельные замечания, обещал помочь исправить.
Время для Вити тянулось незаметно, а для Осипа неслось на парусах. Один рвался к любимой, а другой хотел погостить подольше.
***

Отбыли через месяц. Но страдания Вити по Лизавете на том не закончились. Он ведь как думал? Приедут к Марьяшиной маме, сумки кинут, и бегом к Татьяне Ивановне. Наивный.
А они и не вспоминали про соседку.
-Ну, у людей как? — разводил руками Осип Иванович, поясняя и успокаивая Витю. Тот был на грани истерики. От ожидания встречи с Лизаветой он не мог не спать, не есть, не развлекаться.
-Договорятся они о чем-то, люди наши, — продолжал Осип Иваныч, — и забудут. Пообещают чего-то и не выполняют. Вот так и здесь. Одна брякнула — пригласила, другая брякнула — пообещала.

Витя разрыдался громко, надрывно, не пряча своих чувств и эмоций.
-Так что ж? Не увижу я Лизоньку?
-Что ты, милый! Увидитесь! Обязательно увидитесь! — подбодрил Осип Иваныч, хорошо понимая, что встреча может никогда и не состоятся.

Шли дни, а хозяйка не планировала никаких поездок. Она словно бы вообще забыла о существовании Татьяны Ивановны и о том, что так хорошо провела время у неё в деревне.

Но вот как-то рано утром раздался звонок в дверь. Домовой вздрогнул и первым побежал смотреть, кто бы это мог быть? Каково же было его удивление? На пороге стоял и вдавливал кнопку звонка сын Татьяны Ивановны.

Он приехал проверить квартиру, привёз Марьяшиной маме гостинец в виде ведерка малины и подтвердил приглашение в деревню.

При упоминании деревни Марьяша скривилась. В этот момент Витя стоял рядом, он не дышал, ожидая ответа хозяйки. Но она явственно дала понять, что никуда не поедет. И Витя готов был сделать самую страшную пакость своей любимой хозяйке. Осип Иваныч тоже был рядом. Он переживал за Витю. Но, о чудо! Марьяша вдруг вымолвила:
-Мам, бери Сереженьку, и езжайте. Грех не воспользоваться таким предложением. Деревня, чистый воздух. Пусть подышит, побегает на просторе. А я останусь. Уборку тебе сделаю генеральную. Отдохну немного в одиночестве. Папа все время целыми днями на работе, так что мне никто не помешает. А потом может тоже приеду.

Во время этой длинной речи Витя забыл даже делать вдохи. И когда Марьяша закончила, он кинулся к Осипу.
-Я же могу поехать с вами? Это не запрещено? Помнишь, Лизонька даже в другой город уезжала без хозяйки?
-Вообще-то нельзя без хозяйки ездить, — засомневался Осип, — но тебя это не удержит.
Конечно, нет. Разве могли Витю удержать эти правила. Он был на седьмом небе от счастья, что скоро увидит Лизоньку. Он ни минуты не сомневался в том, что обязательно поедет с Марьяшиной мамой и с Осипом в деревню, что бы ни случилось.

И вот настал тот день, когда Домовята в сопровождении Марьяшиной мамы и Сереженьки отбыли в деревню.
Увидев любимого, Лизонька вскрикнула, прижала руки к груди, заплакала, ослабела, Витя подскочил к ней и едва успел подхватить ее на руки!

Они обнимались, целовались, говорили одновременно о том, как скучали, как любят и как страдают.

Осип Иваныч, глядя на молодых, смахнул старческую слезу.
«Эх, — думал он, — не довелось мне так любить»
А вслух сказал:
-Если когда-то будет что-то зависеть от меня для вашего счастья, я пойду на все!

Целую неделю Витя и Лизонька провели вместе. А потом приехала Марьяша, и ей так понравилось в деревне, что она решила тоже погостить у Татьяны Ивановны. И любовь Домовят продлилась ещё на целых десять дней. Они ликовали, ловя каждую минуту и наслаждаясь друг другом.

Осипа Ивановича не было видно, он старался не мешать молодым. Днём они сидели в беседке или ходили на речку. Там под раскидистой ивой они нашли для себя тихий и уютный уголок, люди не любили это место. Там была очень узкая береговая линия. А для Домовят в самый раз.

Все ночи они проводили в уютном флигельке. Осип Иванович взял на себя все обязанности, полностью освободив Лизавету от работы Домового.
Лизонька и Витя наслаждались друг другом.
«Эх, недолгое ваше счастье, — вздыхал Осип Иванович, — как же вам помочь?- недоумевал он, — ведь должен же быть выход. Любовь между домовыми — редкое явление. Надо бы сберечь!» — думал старик.

Часть 3

В квартире, которую получил Дима, прожили долго. Витя радовался и все время мысленно благодарил Глеба Ивановича. Он нисколько не сомневался, что только его стараниями у его семьи есть своё жилище. Конечно, его жизнь сильно омрачала невозможность быть с Лизонькой. Но с ней часто виделись. Когда Марьяша с Сереженькой ездили к ее маме, то уже стало традицией проводить время в деревне у Татьяны Ивановны. Старушка всегда очень радовалась приезду гостей, а уж как радовались Витя и Лизавета! Наскучавшись, они не могли налюбоваться друг на друга, не могли наговориться.

Но вот родители Марьяши стали совсем пожилыми, а других детей, кроме Марьяши, у них не было, и решили они перебраться к дочери.
Марьяша с мужем беседы об этом вела, а у Вити сердце замирало, скоро рядом с ним Осип Иванович окажется — это очень хорошо. Но это значит, что Марьяше будет незачем ездить в свой родной город. А даже если и поедет, то, наверняка, не станет она навещать Татьяну Ивановну в деревню.

А мама? Будет ли она ездить в свой город? Ведь у неё там осталась родная сестра. Может все-таки будут бывать там хоть иногда, а заодно и Татьяну Ивановну навещать? А значит Витя сможет увидеть Лизоньку, ну хоть ещё разочек?
Мозг Вити взрывался, сердце рвалось на части, ни о чем другом он не мог думать.

Марьяшины мама и папа тоже обговаривали свой переезд к дочке, а Осип Иванович внимательно слушал и прикидывал в уме:
«Это что ж получается? Скоро с Витькой часто видеться будем? А как же Лизавета? Вообще больше не встретятся?" — дошло до Домового.

И вот все мероприятия по переезду в другой город были закончены. Квартиру продали, контейнер загрузили. Последнюю неделю жили у сестры Марьяшиной мамы. Осип конечно с ними. Он радовался и грустил одновременно. Было жаль прощаться со своим родным домом. Неизвестно, каким будет новый. А ещё он очень грустил о Лизавете и Вите.

За три дня до отъезда мама Марьяши засобиралась к Татьяне Ивановне. Попрощаться. Неизвестно, когда ещё будет возможность увидеться.
Осип конечно же в сумку к ней сиганул. Как сказать Лизавете? Да она и сама услышит. Марьяшина мама только об этом и будет разговаривать с Татьяной Ивановной. Это уж точно.

Лизавета конечно же обрадовалась Осипу. Хотя виделись они часто.
Осип обнял Домовушку, погладил по голове и сообщил новость.

-Ты что? Как же так? Не может быть? Витя, Витенька! А я жду его со дня на день. Ведь всегда в это время приезжали.
-Нет, Лизонька, не приедут. Мы туда отбываем.

На Лизу было страшно смотреть. Она осунулась. Даже как-то вроде и постарела. Хотя Домовые не стареют. По крайней мере внешне.
Она отстранилась от Осипа, закрыла лицо руками и начала так страшно выть, что Осип вспомнил свою хозяйку. Она также выла, когда умерла ее мама, Марьяшина бабушка.
Осип перепугался:
-Что ты! Что ты! Прекрати. Никто не умер.
-Осип Иваныч! Я сейчас понимаю людей, когда они хоронят своих близких. Как это страшно понять, что ты больше никогда… никогда не увидишь любимого человека. Что больше нет надежды, что он когда-то приедет и обнимет, и поцелует, и скажет: «Эй, малыш! Я так скучал по тебе! Я так тебя люблю»
И Лизавета завыла страшно и надрывно.
Осип Иваныч готов был выть вместе с ней. Но, вдруг, он вспомнил, как когда-то пообещал домовятам и самому себе, что сделает все зависящее от него, чтобы они были счастливы.
Шальная идея возникла в его голове, и он рассказал о ней Лизавете. Она перестала плакать, подняла на него испуганные глаза:
-Ты что? Разве так можно?
-Нельзя! Но мы попробуем.
Лизавета порывисто обняла Домового.

Через три дня Марьяшины родители прибыли на новое место жительства. Им была куплена квартира. В ней все ещё шёл ремонт. Ведь все строители словно родились от одной матери, в какой бы стране они ни жили. Обещают одни сроки, а на деле выходит по-другому. А ещё пьянствуют, хотя в самом начале божатся, что капли в рот не берут.

Витя с нетерпением ждал, когда же из сумки выпрыгнет Осип Иванович в своей обычной манере. Но Осипа не было. Витя забеспокоился. Подошёл к одному баулу и позвал:
-Ива-а-а-н-ы-ы-ч!
Никакой реакции.
-Уснул ты, что ли, Иваныч? — Витя был в недоумении.
Подошёл к другой сумке:
-Ну хватит, пошутили, и будет, — Витя начал волноваться.
Осип Иваныч не появлялся.
«Ничего не понимаю, — думал Витя, — что же могло приключиться? Почему не приехал Осип?»

Но тут вдруг, из сравнительно небольшой сумки выскочила Лизавета собственной персоной и кинулась Вите на шею.
Витя чуть не свалился в обморок от неожиданности. Вопросов было миллион, и он их все вывалил на Лизавету.
-А где Осип? А ты как здесь? А как же ты будешь уезжать?
И Лизонька рассказала Вите о потрясающем поступке Осипа Ивановича.

Оказывается, если домовой живет с хозяйкой более пятидесяти лет, то он может один раз в жизни попросить уйти в другой дом. Эти правом никто, в основном, не пользуется, ибо незачем. Домовые любят своих хозяек и живут с ними до конца. Но Осип Иванович решил воспользоваться этим правом ради Вити и Лизоньки.
-Он приехал с Марьяшиной мамой в деревню. Я очень расстроилась. Он пожалел меня и дал запрос Глебу Ивановичу. Есть на этот случай какая-то экстренная почта. Ею можно пользоваться один раз в жизни.
Осип Иванович попросил разрешения поменяться со мной местами. Ответ пришёл очень быстро. Он был положительный.
Витя был ошеломлён.
-Как же он теперь? Как он тебя проводил? Что он сказал?
-Витя, а ты знаешь, он хорошо меня проводил. Сказал, что давно мечтал жить в деревне, и ещё признался, что он очень хочет есть булочки моей хозяйки каждый день!
Витя и Лизавета счастливо обнялись, прижавшись друг к другу.
****
А через несколько лет пришло от Глеба Ивановича послание, в котором говорилось, что пара Домовят по любви складывается раз в тысячу лет. Так сложилась пара нынешних Домовят Ивана и Авдотьи, родителей всех Домовых, ныне живущих на Земле. Но им пора на покой.
Лизавете и Вите предписывалось явиться и перенять эстафету у своих родителей. И это означало, что теперь все Домовые на Земле будут Викторовичи.