Он допил свой бокал до краёв налитый,
Её провожал, шершелей тогда называл,
Дурой, но и он ведь придурок набитый,
Сам же бросил, нецензурно её обругал.
Она стала давно не первой уж свежести,
Сказала, вдруг, ДА лишь для доказательства,
Старик же не принял притворной той нежности,
Подал в суд на неё за домогательство.