ОТЦОВСКИЕ ПИСЬМА
(С фронта…)

(Документальный рассказ)

Михалыч вышел из вагона поезда «Минводы — Новороссийск» и прямиком двинулся к центру города. В кармане лежало письмо батиного однополчанина:

Дорогая Вера Ивановна!
15 октября 1943 г.

Письмо 26 сентября получил давно, но с ответом медлил, все узнавал, где точно похоронен Михаил. Между прочим, я себя очень ругаю за то, что я написал Вам об этом неприятном для Вас известии. Но теперь уже ничего не поделаешь. Лично мне хоронить его не пришлось, ибо мне надо было идти вперед. Но скажу — Новороссийск, от Цемзавода «Пролетарий» считается 15 квартал, во дворе немецкой кирхи. Сколько ни спрашивал улицу, никто не сказал мне, так как тот, кто хоронил его, тоже выбыл в госпиталь, а где он сейчас не знаю, Вера Ивановна!
Вот и все, что я могу сказать. Вы только сильно — то не убивайтесь. Ведь наш долг таков.
Привет Наталье Ивановне и ее детям!
С уважением к Вам Вл. Иванченко.
На это фронтовое письмо-треугольник Александр наткнулся совершенно случайно. Полуистлевший листок сам выпорхнул из старой книги, которую он собирался сдать в магазин «Букинист». Немало книг осталось пылиться на книжной этажерке после смерти тети Вали.
К тому времени переписка с Новороссийским военкоматом не дала ничего утешительного. А - тут — в письме боевого друга отца сразу кое-что прояснилось с местом захоронения отца.

… И вот Михалыч идет по земле, что освобождал его отец от фашистов. Идет сын, который всегда верил - «отыщется батина могилка! Непременно отыщется!»…

Как ему забыть те фронтовые треугольники, написанные рукой батяни! Особенно помнится второе письмецо, что отец адресовал не матери, а прямо ему, надписав — «Александру Михайловичу!» Это было как раз то письмо, которое позднее, в июне сорок третьего, позвало Сашу к отцу, на фронт:

Здравствуй, сынок!
14 марта 1943 г.

Что же ты, Шурочка, ничего своему папочке не напишешь? Или ты не скучаешь обо мне? Скучаешь ты или нет, а я все же попрошу тебя, напиши мне письмецо. Как ты жил при фрицах, как ты живешь сейчас? Есть ли у тебя что читать? Занимаешься ли над собой? Вот мама получит мои деньги, поправит тебя и Риммочку, и надо будет подумать над тем, чтобы продолжить учебу. Ну а я буду продолжать громить поганых фрицев, оберегать твой покой и учебу, а как разобьем это зверье, приеду к вам и будем строить новую жизнь.
Шурочка, я надеюсь на тебя как на уже взрослого мужчину, поэтому ты и вести себя будешь как взрослый - не будешь шалить, и во всем будешь помогать маме. Так ли, Шурик?
Ну, вот и все, Надеюсь, ты, сынок, мне напишешь.
Целую, твой папа.

… Как он жил при фрицах? Да — а, Сашику было, что рассказать при встрече отцу!..

Шурик с улыбкой смотрел как Вовчик — малыш четырех лет, сделав ладошку лопаточкой, гонял по двору бабочку — капустницу, приговаривая:
- Бабочка — сецка, сядь на крылецко, я тебя не буду бить, буду сахалом колмить!
… У Саши немного отлегло от сердца после вчерашней беды, когда они всем двором похоронили двухлетнего Виталика. Это был соседский мальчуган, который умер от голода. У бедной матери Виталика не было денег, чтобы прокормить сыночка. Некоторые горожане делились продуктами и чем могли, чтобы как-то помочь, но Виталик таял на глазах от недоедания…
Вдруг из-за забора Александр услышал чей-то вкрадчивый голос:
- Да, да! Во — он в том доме и живет жена командира — коммуниста, о которой я вам, Гер - офицер, говорил еще вчера…
- Хорошо! Будешь поощрен, Семен! — раздался зловещий голос в ответ…

Быстренько заглянув в щель забора, мальчик увидел прямо против себя дворника и полицейского. Сердце заколотилось сильнее от растущей тревоги за семью, которую только что, на его глазах, продал проклятый дворник — полицейский холуй. Он припомнил, как в прошлом месяце, дворник также крутился около полицаев в курортном парке. А через день гитлеровцы увезли на расстрел семью врача Кауфман…
То был страшный вечер. В стороне Кольцо — горы, на севере города, до самой темноты раздавались короткие пулеметные и автоматные очереди. Было расстреляно более трехсот евреев города…
«Неужели то же самое будет и с семьей Подлесняк? Именно у них дядя Василий — командир Красной Армии — погиб на озере Хасан. Осталась семья — вдова и трое ребятишек — мал, мала меньше… Что делать? Как незаметно предупредить соседку о грозящей беде?»
Паренек собрался с духом и кинулся огородами к домику Веры Антоновны…
- Тетя Вера! Скорей собирайтесь…, — с порога закричал Сашка. И тут же поведал об опасности.
В считанные минуты женщина собрала документы и все самое ценное в узелок, одела детишек. Александр вывел окольными тропками семью Подлесняк к Вин — Садам, что в Предгорном районе. И — вовремя! … На следующее утро на Лермонтовской улице появился крытый грузовик с эсэсовцами.

«Ах, ты - проклятый дворник, пес шелудивый! Ты у меня еще попляшешь!» — разозлился не на шутку Саша.
С наступлением сумерек, он прокрался к оврагу и откопал «Вальтер», украденный еще неделю назад у купавшегося в речке Ольховка немецкого офицера. Затем спрятался в кустах на углу проспекта Сталина, поджидая дворника, который пил самогон с полицейскими в курортном парке около Колоннады. Только завидев силуэт пьяного доносчика, Саша поднял дрожавшую руку с тяжеленным пистолетом, прицелился и нажал на курок. Раздался выстрел, сильный толчок отбросил мальчика назад. Недолго думая, он вскочил и бросился наутек, поближе к дому…
Однако на следующий день паренек узнал, что попал в «молоко»… Розовощекий дворник был жив, но выстрел таки нагнал на него страха… С тех пор — как бабка отшептала — прекратил доносить на горожан фашистам. Это полнило радостью сердце Шурика, все внутри так и пело, мол — «Знай — наших ! » …
… Прошло еще два месяца. От отца пришло еще одно письмо.

Дорогой сынок!
6 мая 1943 г.
Что же ты родной не пишешь мне ничего? От мамы я уже получил письмецо, она тебя хвалит, что ты занимаешься, читаешь, пишешь и решаешь задачки…
Я теперь рассказываю своим бойцам: «Мой „юный мститель“ во время оккупации немцами Кисловодска вредил им, чем мог. Теперь наша родная Красная Армия освободила город, он усиленно занимается, догоняет упущенное…» После этих рассказов бойцы с удесятеренною силой и энергией рвутся в бой, уничтожают фашистскую нечисть…
Пиши, Шурик. Целую всех, твой папа.
. К тому времени Александр уже твердо принял решении о поездке к отцу, на фронт. Отыскал на чердаке рюкзак отца. По крохам, тайком, собрал продукты для поездки. А через неделю, на ночь, глядя, укатил «зайцем» на санитарном поезде в сторону фронта.
В Армавире беглеца задержали и под конвоем раненного в руку бойца отправили назад - домой к мамке.
Шурик героем — грудь колесом — шествовал через площадь Пятачок, Нарзанную галерею и Колоннаду с сопровождавшим его солдатом.
Мать встретила его поначалу криками:
- Умотал… Так-то ты отца слушаешься…
потом поостыла малость и прижала его голову к груди теплыми, шершавыми ладонями:
- Эх, ты — горюшко мое луковое…
только начались по осени занятия в школе, как от отца пришло последнее письмо с фронта…
… И вот Михалыч в Новороссийске — там, где погиб отец.
Здание лютеранского костела, о котором шла речь в письме Иванченко, он смог найти только к вечеру. Во дворе, на скамеечке сидели три старушки — «глаза и уши дома».
- Скажите, кто тут живет с начала войны? — спросил он.
- А кого вы ищете?
- У меня тут отец погиб при освобождении вашего города…
- После войны мы здесь разбивали цветник, так нашли могилу одного офицера…
При этих словах у Михалыча перехватило дух. «Неужели нашел?» — колотилась мысль с глухо пульсирующей кровью в висках.
«Батя! Вот я и нашел тебя!»…

1993 г.
(сюжет создан реально — по документальным письмам сына, переданным на время Автору)

КИСЛОВОДСК — ПЯТИГОРСК

(об этом документальном произведении было рассказано
по
РАДИО — РОССИИ в мае 1995 года!)

ИЛЛ.- фотграфия от автра расскза.