НАВАЖДЕНИЕ.
— Всё, ухожу, подумала Лариса, шмыгая носиком и размазывая по лицу тушь для ресниц, губную помаду и матирующую пудру.
Молодая женщина забилась в угол кровати и закрыла глаза. Она хотела заставить себя плакать, но слёз почему-то не было — не сезон дождей в отдельно взятой квартире по улице Центральной был в этот вечер, не сезон.
— Как он мог так со мной поступить! — накручивала себя всё больше и больше Лариса. Она, словно заведённый на шесть часов утра будильник, который выдаёт сполна всю свою оглушающую порцию звука и останавливается сам лишь тогда, когда у него заканчивается завод, продолжала:
— Одна я беспокоюсь, чтобы у нас в квартире всегда было чисто, уютно и красиво. А Мишка тарелку после себя вымыл, а грязную вилку оставил в раковине! И сковородку с остатками масла, будто и бы не заметил! Даже кота ногой пнул! В завершении своих порочащих гордое звание мужчины дел, ещё и накричал на это несчастное создание — бедный котик спрятался под стол и сидел там, испуганно тараща глаза во все стороны, ну, примерно, минут десять.
Ларисе отчаянно хотела себя пожалеть — она же такая умница и красавица! И за домом присматривает, и работает, а не какая-то вам там лодырь, бездельница и белоручка!
А в кухне кран протекал уже недели две. Муж говорил, что нужно закрутить его, но не плотно, а затем прокрутить в противоположную сторону, тогда вода перестанет капать. Вот Ларочке и надоело туда-сюда кран вертеть, она и не сдержалась — всё сказала любимому, что по этому поводу думает, а он обиделся. Лариса после своей тирады сразу же ретировалась в спальню и там затаилась.
— Проучу Мишку, ох проучу! Буду жить в другой комнате — пусть знает, как меня обижать! Сейчас вот встану и вещи свои перенесу. И готовить еду для него не буду! Стирать ему тоже не стану! Попомнит он меня! Но самое главное — объявлю ему молчаливую забастовку! Разговоры все прекращу! Но не произносить ни слова, ни единого слова, смогу недели две. Хотя, нет. Это для меня очень сложная задача, даже немыслимая и нереальная. Четырнадцать дней добровольного бойкота я вряд ли выдержу — меня разорвёт на части от непереданной вовремя мужу информации. Ладно. Молчаливый террор без объявления войны продлится неделю, и ни днём больше.
—  Да — ещё немного подумав, решила Лара — три дня не буду разговаривать, и точка! Нет, нет! Один день — пусть помучится благоверный. Больше без Мишки не проживу, ну не смогу, и всё тут.
Женщина вынашивала в своей голове коварные планы и никак не хотела угомонить своё недовольство. Казалось, лукавые и вероломные мысли шевелятся в её голове, сползают на подушку, спускаясь по волосам, словно по канату.
Час Ларочка сидела на кровати. Никто капризулю не беспокоил и не пытался проникнуть в помещение, нарушив тем самым её уединение и поток негодующих и противоречащих одна другой мыслей.
Солнце уже начало прятаться за высокими домами и деревьями. Небесное светило хотело что-то сказать и показать огорчённой и опечаленной Ларисе, но расстроенная леди закрывала свои глаза и уши от всего зримого и незримого, говорящего без слов и просто кричащего ей в уши. Ларочка не готова была улавливать и воспринимать никакие подсказки — вредина была в ударе, и перезагрузка и переосмысливание ситуации не входило пока в её хаотичные и меняющиеся, как картинки в калейдоскопе, планы. Слёзы отчаянья так и не брызнули из её прекрасных глаз, они потерялись где-то там, между трезвым рассудком и бурлящим воображением. Впрочем, сумбурных мыслей в её голове было предостаточно.
— И что это Мишка себе надумал? Ногой отодвинул кота! Правда, кот мешал Мише пройти по коридору, цепляясь за ноги, а муж нёс в руках полное ведро воды. Маркиз даже цапнул супруга за голень и расцарапал до крови! Как же не стыдно Мишке? Такого маленького и беззащитного котика обижать?
— Ну, надо же! Мишка с кухни не выходит, и что же он там один без меня делает? В игры на телефоне играет? — тревожные мысли не давали отдыха уставшей и вымотанной от неприятной сцены голове.
— Как он может так со мной поступать? Сидит себе там на кухне и радуется! Смеётся, наверное. А я здесь одна-одинёшенька и некому меня ни приголубить, ни пожалеть.
На память пришла их первая с Мишкой встреча.
Вот она такая вся в соплях и губной помаде, сидит на ступеньках при входе в университет с конспектом в руках и размазывает слёзы по лицу. Слезинки капают на тетрадку, которая уже почти вся покрылась кляксами.
Справа от неё мелькнула тень, и Лара услышала мужской голос:
— Почему грустит такая красивая девушка? Кто её обидел? Скажите только имя, сударыня, и ваш противник будет жалеть, что на свет родился!
— Зачёт завалила — всхлипывая, ответила Лариса.
— Так это не беда — улыбаясь, ответил Мишка — желаю вам, милое создание, чтобы это было самое большое в вашей жизни горе. А с этой проблемой, я думаю, мы вместе справимся!
Миша учился в этом университете, что и Лара, только на третьем курсе. Потом они вместе будут учить экономику, и Лариса пересдаст предмет на четвёрку. Так они и подружились. Постепенно дружба переросла в нечто большое и невероятно прекрасное — в любовь.
Лара всё ещё бросала в мужа невидимые молнии, которые на лету могли бы сбивать мух, ос и пчёл, но теперь в перегруженной памяти начинают всплывать и светлые моменты их с мужем жизни.
Будучи совсем ещё юной и непрактичной, она, неопытная первокурсница, потратила все деньги, которые дали ей родители на расходы. Девушка купила красивое платье, цвета брызги шампанского, и бежевые туфли на изящной шпильке. Вот не могла она пройти мимо этих вожделенных предметов одежды, ну никак не могла! Эти вещи были тогда для Ларисы пределом всех её мечтаний. Опомнившись, девушка вдруг осознала последствия своего необдуманного шага и рассказала о своих проделках Мишке. Он, помолчав, сказал ей:
— Не переживай, Ларочка, я что-нибудь придумаю.
На следующее утро парень принёс ей пятьдесят гривен — это он всю ночь разгружал вагоны на вокзале, чтобы она, Ларочка, не голодала. Почти каждый вечер Миша уходил и работал по ночам, и у девушки на каждый день была еда.
А вот они вместе с Мишей выходят из кинотеатра. Что там показывали в этот вечер, Лариса не помнит — скорее всего, какую-то комедию, да и кто ходил в кинотеатр в их время, неужели, чтобы только чтобы смотреть фильмы? Молодые люди сидели на последнем ряду в кинотеатре и целовались.
Выйдя из кинотеатра, студенты попали под сильный ливень.
На землю хлестал и изливался, как из рога изобилия, тёплый летний дождь. Такое впечатление, что небо насобирало за весну и лето всю воду, а теперь решило за один раз опрокинуть эту чашу своего воздержания на головы влюблённых.
Лариса решила сегодня пощеголять в платье, ну в том, с перламутровыми пуговицами, которое она купила на последние деньги, и в новых туфлях, цвета беж. Ей завидовали все девчонки из общежития — ну, надо же, такую непозволительную роскошь решила прикупить себе Лариска!
— Ой! Жалко, новые туфельки промокнут! — сказала Ларочка и сняла их. Держа туфли в руке, она взглянула на своего спутника, который, как зачарованный, смотрел на неё такими восхищёнными и влюблёнными глазами! И Ларочка вдруг всё поняла — Мишка её очень любит, и она его любит. Сильно. На всю жизнь. Он нужен ей. Как воздух. Как сама жизнь.
Мишка подхватил Ларису на руки и нёс её так почти два квартала. Он танцевал с ней и кружился, не выпуская из рук дорогую для своего сердца ношу.
Они вальсировали до тех пор, пока девушка не попросилась на землю. У неё закрутилась голова. От радости? От счастья? От любви?
Потом они, по уши в друг друга влюблённые, оставив обувь у дороги, взявшись за руки, носились по траве, как сумасшедшие. Они громко кричали и смеялись. Бегали по лужам. Топали ногами, поднимая ногами фонтаны брызг. Ларочка ещё никогда в своей жизни так не веселилась! Новое платье прилипло к её ногам, косметика растеклась по довольной мордашке, но это были просто волшебные и незабываемые мгновения! Мимо безумно счастливой и красивой пары мелькали случайные прохожие с зонтами в руках, но Мишка и Лара ничего вокруг не замечали. Они смотрели друг на друга и целовались. С мокрых волос стекала дождевая вода, на ресницах блестели слёзы от счастья, а поцелуи были слаще, чем цветочный мёд.
— Стоп! Стоп! — помотав головой, решила про себя Ларочка — эти воспоминания не входят в ход моих сетований.
— Нужно дать себе возможность пострадать, ну, совсем, совсем немножко. Да, что ещё такое плохое сделал мне за всю жизнь Мишка?
— Мусор вовремя не вынес? Цветы в горшках не полил? Всё это не то — думала с сожалением Лариса.
— Он хороший, любящий и всегда очень долготерпеливый, внимательный муж, отец и заботливый сын. И что это на меня нашло сегодня? Впрочем, когда на меня так накатывает, то тогда в эти моменты я ничего не вижу, и не слышу, и не замечаю. Солнце ведь восходит и радует нас, когда мы бываем и добрыми, и злыми, благодарными и не замечающими Божью любовь.
Махнув головой, Лара сказала себе:
— Ведь я так часто раню Мишу словами, бываю с ним несправедливой и придираюсь по пустякам. А сама? Всегда ли я приветливая, весёлая, готова не только болтать без умолку, но и слушать, и слышать, и прислушиваться к мужу, и понять, и простить, и принять? И во времена благоприятные и неблагоприятные? И в горе, и в радости? Разве я не без изъянов? У меня же тоже полно недостатков — себе же я прощаю ошибки и промахи?
Лариса опустила глаза вниз и помолилась Создателю, поблагодарив за его помощь, подсказку, терпение и любовь.
На прикроватной тумбочке стояла их с Мишей свадебная фотография. На Лару смотрела такая счастливая она, только моложе, и её любимый Мишенка — её Мишенка!
- И как можно было мне так скверно себя вести? — всплеснула руками Лара — Как Мишенька со мной возится, когда я болею! И чай мне в постель, приносит, и лекарства! А с детьми как он мне помогает! Уроки делает с ними, на улице гуляет, пелёнки с ползунками стирает, а я?
- Да что там, неужели я не могла посуду сама вымыть? Да и кот, а нечего ему было под ноги бросаться! Да и кран, починит Мишенька этот кран — размышляла Лара — теперь нужно идти мириться. Первой.
Лариса встала с кровати и вышла из комнаты. Путь ей предстоял прямиком на кухню, без пересадок.
— Ларочка! Дорогая! Ну и чего это ты так расстроилась, детка? Губки надула? Плакала? Переживала? — заботливо спросил Миша.
— Да — пряча глаза, ответила Лариса.
— Иди ко мне, я тебя поцелую, моя девочка. Да починю я сегодня этот кран. Посуду я уже вымыл, картошечку почистил. Сейчас поджарю её для нас. Салатик из огурцов и помидоров сделаю, грибочки из холодильника достану, вкусный чай заварю,
и будем с тобой мириться — обнимая Ларису и вдыхая запах её волос, сказал Миша.
-Ты, это, прости меня, Мишенька — тихо произнесла Лара, прижимаясь к груди мужа — кроме тебя у меня никого больше нет.
— И у меня, кроме тебя, никого больше нет, да, и не надо. Ты прости меня, дурака, виноват я — закрывая глаза от удовольствия, сказал Миша.
Ведь, если любишь, то и прощать друг друга нужно обязательно, не так ли?