Жену командира горной заставы вместе с новорожденным сыном похитили утром…

Выписать из больницы их должны были только на следующий день.
Тогда муж и собирался приехать за ней и ребенком.
Первенца своего он успел увидеть только один раз — на второй день после рождения.
Да и что он смог бы там разглядеть? Увесистый сверток в руках жены, которая сияла радостной улыбкой.

А тут подвернулась оказия.
Завхоз больницы на заставу поехал по своим делам, и Света с ним напросилась. Решила приехать сама да пораньше — мужу сюрприз сделать.

Вооруженная автоматами группа остановила машину сразу за посёлком. Скорее всего, их кто-то предупредил.

«Жигули» завхоза вместе с убитым хозяином сбросили в ущелье…
А женщину с ребёнком пересадили в небольшой крытый грузовичок, сразу запетлявший по горным дорогам, больше похожим на тропинки.

Обмирая от страха, Света судорожно прижимала к себе ребёнка, запеленатого в голубое покрывальце, перевязанное синей лентой с большим бантом.

Намерения двух молчаливых бандитов, сидевших с ней в крытом тентом кузове, были до конца неясны, и это ужасало ещё больше.

Прошло не меньше часа тряски по пыльным и ухабистым дорогам, известным только бандитам.
Как вдруг машина резко остановилась.

Свету, судорожно прижимавшую к себе ребёнка, грубо вытащили из машины.

Женщина испуганно огляделась.

Они находились на небольшом почти идеально плоском плато, края которого резко обрывались глубоко вниз.
Слева и справа высились горные массивы. Напротив плато через ущелье тянулась покрытая редкой растительностью гряда гор поменьше.
Что было там внизу, можно было только догадываться. Но, судя по шуму, быстрая горная река.

Бандитов было четверо — все бородатые — обвешанные оружием. Главным у них был, очевидно, старший по возрасту.
Света поймала его дикий взгляд и всё поняла.

— Только не убивайте моего мальчика — моего ребёнка, — еле слышно прошептала она, хотя и понимала, что умолять бесполезно.
— Снимай, — злобно скомандовал главарь.
Он смотрел куда-то мимо Светы.
Она вздрогнула и оглянулась. В руках одного из бандитов появилась видеокамера.
— Готово, — произнёс «оператор».

— Майор! — сквозь зубы процедил главарь, глядя в объектив видеокамеры. — Ты оказался глупым и строптивым — не захотел меня слушать. Ты разрушил мой бизнес… Ты убил моих людей… За это я сначала хотел отобрать твою жизнь. Но потом передумал. Я отомщу больнее — отберу у тебя самое дорогое. И ты сам увидишь, как я это сделаю. Твою жену я продам. Она красавица! За неё дадут много денег. И ты её больше никогда не увидишь. А сына… Держите её крепче!

Бандит сделал паузу, неожиданно для Светы, выхватил из её рук младенца и одним движением сбросил его в пропасть.

— И сына ты, майор, тоже больше не увидишь… — завершил он.

Обезумевшая Света хотела вырваться и броситься в пропасть за своим ребенком.
Но ее, отчаянно бьющуюся в истерике, ударили прикладом и утащили в машину.
Идти сама она уже не могла.

— Уходим… быстро! — приказал главарь, пряча видеокамеру в сумку.

Послышался звук заработавшего мотора, и плато опустело.

Лишь тёплый ветерок шевелил застрявшую в траве резиновую соску-пустышку.

Банду засекли почти сразу. Далеко уйти они не успели.
Дым из ущелья от горящих «жигулей» сразу привлёк внимание жителей села.
Тогда и обнаружили пропажу Светы и ребёнка.

Сообщили на заставу. Из отряда прислали подкрепление.

Бой был яростным и долгим.
Пограничники старались подобраться к бандитам как можно ближе. Стреляли прицельно и очень осторожно — боялись случайно зацепить заложницу.

Бросив прострелянную машину, бандиты отходили пешком лесными тропами и уводили с собой пленницу.
Отстреливались отчаянно.

Пытавшаяся почти сразу убежать от них Света, была серьёзно ранена. Бандиты прикрывались ей, как щитом.
Однако она все еще держалась на ногах. Словно какая-то неистовая сила не давала ей терять сознание, заставляя верить в то, что ребеночек жив и его еще можно спасти.

Когда же бандитов осталось только двое, каким-то чудом ей удалось вырваться и убежать.

После боя её нашли в кустах израненной, истекающей кровью…
Но она была все еще жива.

Уже на носилках, глядя безумными глазами в лицо мужа, она беспрестанно повторяла:
— Лёшенька, прости меня! Прости! Найди Павлика. Не оставляй его здесь. Не по-человечески это будет. Найди Павлика…

Свету накачали успокоительными и увезли в больницу.

Доподлинно о страшной судьбе младенца узнали, обыскав бандитов и просмотрев запись их видеокамеры.

На начальника заставы боялись смотреть. Посеревшее и враз постаревшее лицо майора не могло скрыть переживаемые им чувства потери сына.

До вечера осмотрели прилегающую к скале территорию, берег реки и нижнюю часть скалы.
Но тело ребёнка так и не нашли.

Шёпотом, боясь даже глянуть в сторону молчавшего командира, сослуживцы и спасатели предлагали версии поиска.

— Здесь два варианта, — как самый главный, предположил вполголоса начальник отряда спасателей. — Или его река унесла, или…
Он сделал паузу…
— Ребенок застрял на скале… На выступе или на кустах… Возможно, где-то выше упал… Ну, тут альпинисты нужны. Начнём завтра с утра, когда подъедут спецы и подвезут снаряжение. Сейчас бесполезно лезть на скалы — через полчаса совсем стемнеет.

Он поднял лицо вверх:
— А там… у карниза утеса?.. Что там такое?
— Гнездо там, — пояснил ему кто-то из местных. — Орлы уж который год птенцов в нём выводят. Сверху гнезда не видно, да и добраться до него, что сверху, что снизу, практически невозможно. Крутизна. Мудрая птица. Там раньше обломки деревьев торчали. Крепко, видимо, за скалу зацепились корнями. Вот орлы и приспособили их под основу гнезда. Плюс — кусты вокруг.
— Что-то они беспокойные сегодня, — сказал кто-то. — Будто волнуются.
— Так людей… столько около их владений. Вот они и волнуются.
— А может, у них пиршество… — произнесший это, осекся под резкими взглядами окружающих.

И хотя уже совсем стемнело, люди уходили из ущелья с большой неохотой.
Однако темень в южных широтах наступает быстро, и сделать хоть что-либо во мраке они бы все равно не смогли.

Едва рассвело, у скалы опять собрались люди. В этот раз их было намного больше. Профессиональные спасатели и просто любители-скалолазы.
Особо выделялись альпинисты. Несколько пограничников тоже надевали на себя альпинистское снаряжение.

Лица у всех собравшихся были суровыми.
Миссия, с которой они должны были подняться на скалу, была крайне драматичной — найти тело ребёнка.
Разговаривали мало.

В бинокли осматривали скалу, стараясь ничего не упустить. Потом «поделили» на участки зоны обследования.
Никто не хотел лезть проверять орлиное гнездо и часть скалы возле него. Старались взять другие участки.
Да это и понятно. Вероятность, что орлы нашли тело ребёнка раньше, была приоритетной.

— Они сейчас птенцов выкармливают. Хищники. Всё подбирают, — настороженно оглядываясь в сторону стоявшего неподалеку начальника заставы, шёпотом произнёс один из местных жителей.

Проверять участок скалы с гнездом полез старший из группы спасателей — мужчина средних лет с пронзительно синими глазами на загорелом лице. Все называли его Палыч. Получив, как и все остальные, в руки специальную сумочку, он закрепил её на груди.
Пряча глаза, он лишь сказал глухо:
— Ну, я пошёл…

Участок скалы ему достался, несомненно, самый сложный.
Пока он поднимался к орлиному гнезду, другие альпинисты уже осмотрели свои участки и по рации доложили:
— Ребёнка не обнаружили…

Увидев поднимающегося к ним человека, орлы заметались ещё активней. Но от гнезда далеко не отлетали.
Гнездо было огромным. Очевидно, что птицы строили и подновляли его не один год.

Сначала нужно было успокоить взволновавшихся орлов, и только потом осмотреть гнездо.
Взявшись руками за один из больших прочных сучьев, на которых крепилось гнездо, Палыч подтянулся и, стараясь говорить негромко и миролюбиво, произнёс:

— Извините, граждане орлы, вы мне не нужны. И ребятишки ваши не нужны. Я только гляну… Не принесли ли вы… чего… в гнездо?

Над краем гнезда сначала показался оранжевый альпинистский шлем, потом и вся голова спасателя.

В гнезде, испуганно прижавшись друг к другу, около его края сидели два ещё не полностью оперившихся птенца, испуганно таращась в сторону голубого свёртка, застрявшего между скалой и мощным сучком давно иссохшего дерева.
Порыв ветра трепал перевязывающую свёрток синюю ленту и бант, завертывая треугольник края покрывала…

Щекастое личико младенца, похожее на кукольное, корчило недовольные гримасы.

«Живой!..» — только и успел подумать Палыч.

Странное дело, но ребеночек не кричал. Он лишь жмурился от иногда попадавшего на глаза света. Алмазным блеском в уголках глаз его сверкнули невысохшие слезинки. Маленький ротик яростно жевал нижнюю губку.

Несколько мгновений Палыч смотрел на находку, не в силах поверить в увиденное и что-то вымолвить.

— Так это ты, пацан, тут орлов гоняешь?! Ну, извините, граждане орлы, это наш мальчонка. Я его сейчас заберу. Иди ко мне, стойкий солдатик… Поехали к папке.

Он бережно поместил ребёночка в сумку и, будто что-то вспомнив, взялся за рацию.

Далеко внизу в руках начальника отряда затрещала рация.
— Полковник, включай громкоговорящую, — радостный голос Палыча буквально рвался из эфира.
Растерявшийся полковник включил громкую связь.

По ущелью раздался треск. А потом…

— Лёха! Майор! Жив твой сынуля! Жив! Только голодный очень! Он в гнезде у орлов был! Живой орлик наш — живой! Жив твой пацан!

…Пацан…
Пацан…
Пацан…

Сильное эхо радостно разнесло по горам и округе благую весть…