В те далёкие-предалёкие времена, когда динозавры ещё паслись и охотились на зелёных, не тронутых человеком лугах… А птеродактили с огромными клювами, наполненными зубами, рассекали небесный свод… Жили-были попугаи, такие большие, что могли проглотить сразу десять бананов, а коты…

Ну, встречу с саблезубым котом того времени никто не мог пережить.

Ну, так вот. В те далёкие времена люди писали друг другу письма. Да, да. Представляете? Брали бумагу, ручку и писали друг другу всякие хорошие слова. Потом вкладывали письмо в конверт и наклеивали на него маленький кусочек бумаги — марка называется. И писали они примерно так:

«Многоуважаемый сударь…

Милостивая сударыня…

Не соизволили бы Вы…

Не затруднит ли Вас…

Будьте столь любезны…

Выражаю Вам своё глубочайшее почтение»

И много-много ещё всяких хороших слов, поэтому…

Поэтому, люди любили получать письма и ждали их с нетерпением. А ещё, они получали бандероли и телеграммы. И разносил всё это специальный человек — почтальон называется.

И в этом посёлке был такой почтальон. Все называли его дядя Спичка. Вообще-то, фамилия его была — Спичкин. Но дядя Спичка был высокий мужчина непонятного возраста, с огромной головой и копной огненно-рыжих волос. Ну, точно, спичка!

Разносил он почту не один. Ему помогал пёс. Совершенно неопределённой породы и очень большой. Несуразно высокие лапы, большие уши. Хвост пушистый, как у кота и вечно улыбающиеся глаза. Ну, точно, потомок какого-то динозавра!

Пса звали Рэкс. Ну, так вот. О чем это я? Ах, да. Вспомнил.

И разносили они почту вместе. Дядя Спичка делал это не так, как другие почтальоны. Он не бросал почту в почтовые ящики. Он подходил к дверям и долго звонил или стучал, прислушиваясь, идут ли хозяева, а потом…

Потом торжественно вручал им в руки письмо, телеграмму или бандероль. И заглядывал в глаза. И если человек радовался, то и в глазах дяди Спички зажигался радостный огонёк, а если грустил получатель, то и Спичка был печален. Расспрашивал человека и сочувствовал ему.

Он, будто маленькая батарейка, подзаряжался от радости своих людей. Почему своих? Просто потому, что он всех их знал по именам. И они его знали и всегда были рады видеть, а пёс его, ну, Рэкс…

Так тот просто не умел грустить. Он тоже заглядывал в глаза людей и радостно повизгивал, улыбался и свешивал свой большой розовый язык, то вправо, то влево. Рэкс никогда не грустил. Он всегда только радовался. Потому что, был при деле и при своём любимом человека. Ну, точно, потомок древних, благородных динозавров!

Так они и ходили целый день с перерывами. И раздавали, в конце концов, всю сумку. А если кого-то не было дома, то просто оставляли всю почту в почтовом ящике или у соседа.

Ушел дядя Спичка летом, когда цикады громко стрекотали всю ночь. Просто уснул вечером, придя после работы…

Просто уснул и не проснулся. Он так и улыбался во сне, немного смущённо. Как будто просил извинения за то, что побеспокоил.

Хоронить его пришел весь посёлок. Ведь его знали все, от мала до велика. И семья его была безутешна. Потому как, дядя Спичка был замечательным папой, дедушкой и прадедушкой.

Все только на похоронах узнали, что ему было уже восемьдесят пять лет. И до самого своего последнего дня он разносил почту.

И пес его верный, Рэкс, загрустил. И ничего не могли поделать в дружной семье Спичкиных. Их четыре дома стояли совсем рядом. Так уж было у них заведено — выросший и женившийся сын строил рядом дом.

Ну, так вот. Загрустил Рэкс, стал плохо есть и худеть на глазах. И стали Спичкины передавать его из дома в дом, надеясь, что это развлечёт бедную собаку. Но не помогло и тогда…

Тогда купили они маленького, игривого и забавного щенка. Но Рэкс даже не посмотрел в его сторону и тогда.

Купили они котёнка, а потом…

Ёжика, попугая, морскую свинку, хомяка, рыбок и ещё много-много всякой живности, и наполнились их дома радостным щебетаньем, лаем и писками. И внуки и правнуки дяди Спички были счастливы.

Только Рэкс всё грустил и грустил. Он смотрел сквозь прорези в заборе и тяжело вздыхал, когда мимо проходил новый почтальон. А тот был завзятым алкоголиком. Он не разносил почту по квартирам и домикам, как делали дядя Спичка с Рэксом. Он бросал почту в почтовые ящики, очень часто ошибаясь, а иногда и пропуская по два-три дня.

И вот однажды, напившись особенно много хорошего местного самогона, он присел на скамеечку напротив одного из домов Спичкиных и задремал, положив рядом сумку почтальонскую.

А Рэкс как раз был в этом доме и смотрел сквозь щель в заборе. Увидев спящего почтальона и знакомую сумку, Рэкс радостно взвизгнул и в мгновение ока перемахнул через почти двухметровый забор. Ну, точно я вам говорю, что он потомок прыгающих динозавров! Были такие. Сам видел.

Потом осторожно взял зубами сумку, чтобы не разбудить спавшего почтальона и пошел.

Он очень хорошо помнил свой маршрут. Рэкс подходил к дверям, становился на задние лапы и передней нажимал звонок или бил в дверь.

Дверь открывалась, и на пороге появлялись изумлённые люди:

— Господ! Господи! — кричали они. — Посмотрите, Рэкс Спичкин вернулся и опять разносит почту. Ну, иди. Иди сюда, мой хороший, дай я тебя поглажу.

И Рэкс Спичкин заглядывал людям в глаза и видел их радость. И он улыбался и яростно крутил хвостом, похожим на кошачий. И язык его свешивался то вправо, то влево.

И с этого дня жители посёлка стали называть его не иначе как, Рэкс Спичкин. Как и полагается почтальону — по имени и фамилии.

Рэкс ходил до вечера, разнося почту. И люди везде радовались ему и он, чувствуя их радость, был счастлив.

Вечером, под самое закрытие почты, Рэкс принёс туда пустую сумку. И все работники вместе с заведующей, дамой строгой и решительной, но доброй и справедливой, высыпали и с возгласами удивления и радости, встретили его, а потом, разумеется, приласкали и покормили.

На следующий день заведующая почтой уволила почтальона-алкоголика. Она взяла на его место одну очень хорошую женщину, мать троих детей, которой деньги были очень нужны. И поставила одно-единственное условие — чтобы та всегда брала утром с собой на разноску почты Рэкса. Чему женщина была только рада. Было с кем поговорить.

Так они и стали ходить. Рэкс становился на задние лапы и звонил или стучал, а женщина раздавала почту.

И Рэкс, как дядя Спичкин, заглядывал в глаза людям, радуясь их радости и опечаливаясь их печалями. А в конце месяца все работники почты секретно сбрасывались по нескольку рубликов, вкладывали их в конверт и отдавали его Рэксу, сказав:

— Неси домой зарплату. Это ты честно заработал!

Рэкс мчался со всех ног… Простите, со всех лап. И вручал вдове дяди Спичкина конверт, отчаянно махая собачьим хвостом, улыбаясь и повизгивая. Та открывала его и, увидев внутри деньги, всплескивала руками и гладила большую собачью голову, приговаривая:

— Ах, ты мой работяга! Добытчик. Зарплату домой принёс. Ну, иди. Иди. Я тебя поглажу и накормлю.

И они садились ужинать…

Так они и жили. Разносили письма, бандероли и телеграммы. Хотя, почему разносили и жили?

Они и до сих пор там живут и разносят почту. Письма с замечательными, от руки написанными словами. И телеграммы с признаниями в любви и приглашениями на праздник. А в бандеролях долгожданные подарки.

И Рэкс Спичкин всё заглядывает в глаза людей и радуется. И ему улыбаются и гладят и выносят всякие вкусные кусочки. Потому что, иначе никак. Работник он очень уж хороший. Старательный.

Вы, может, удивитесь, дамы и господа и спросите меня:

— Где? Где же находится это благословенное место? Как туда попасть?

И я вам отвечу. Всё очень просто. Там, знаете, где на изумрудно зелёных лугах пасутся и охотятся ещё живые и очень умные динозавры… А небо рассекают птеродактили… И по ночам стрекочут цикады… И саблезубые коты весной поют свои любовные песни…

Это совсем недалеко. Рукой подать.

В моей памяти.

Олег Бондаренко