БЛАЖЬ
Удивительное дело, завелась такая блажь и шумела, и горела, и, как нитка, не рвалась. Захотелось, вот ведь чудо, не кино в субботний день, захотелось встретить губы незнакомые совсем.
Чтобы дрогнула улыбка, как задетая вода, не пропала, а впиталась навсегда углами рта. Чтобы помнилось зимою, летом, осенью, весной, что столкнулся ты с самою вечной женской Красотой.
И устав от дел служебных, ты б соседу говорил о лице её волшебном без румян и без белил.
…
СОЛНЕЧНЫЙ ДОЖДЬ
И ветр возвращается снова на прежние круги свои, и юно волшебное слово единой и вечной любви. Не смыть поцелуя вовеки, объятья вовек не разжать, закрыты влюбленные веки, и пальцы прозрели опять
Любимая! Шорох столетий пронзает телесную дрожь, и снова пройдет на рассвете стремительный солнечный дождь. И вновь обрисует любовно твои дорогие черты…
Зажмурюсь, чтоб не было больно от блеска твоей красоты. И вновь про себя, как заклятье, я имя твое повторю, и вновь прошумит твое платье, встречая, как прежде, зарю. И ветр возвращается снова на прежние круги свои, и юно волшебное слово единой и вечной любви!
…
ЧУЖИЕ РУКИ
Порой, ожесточась, со скуки сначала вроде бы легко дыханьем греть чужие руки, в мечтах от дома далеко. Приятна теплота объятья, волнует радужная новь; но шелест губ и шорох платья лишь имитируют любовь! И не заметишь, как мельчаешь, как окружит одно и то ж: ложь в каждом слове, ложь в молчанье, в поглаживанье тоже ложь…
Едва ль для настоящей страсти друзья случайные годны, старательные как гимнасты, как манекены холодны. И только дрожь замолкнет в теле, заметишь, тяжело дыша, что оба — словно опустели: кровь отошла, ушла душа… И тяготясь уже друг другом, проститесь, позабыв тотчас чужое имя, голос, руки и — не заметив цвета глаз.
…
ЛИК
Вглядевшись в зеркало ночное, казалось — сонного — пруда, я сразу понял, что покоя не знает черная вода. Какая бешеная сила сокрыта в бездне молодой! Лишь миг о милости молила и вновь бесчинствует волной. Она накатывает грозно, равно темна и холодна… Но чей знакомый образ создан? Что всплыло в памяти со дна? И почему не отступаю; откуда этот жар в крови, как будто волосы ласкаю ночные, буйные, твои…
Я знаю: скоро стихнет разом… Вся ярость выгорит дотла. Как будто обретает разум — опять покорна и светла… Пусть женской ревности нелепей порыв встревоженной воды, но это — женской страсти слепок, твои бессмертные черты… И не затем ли бились воды, натягивая мысли нить, чтоб в смутном зеркале природы лик человеческий явить?!
…
СИЛОК
Разрывая душевный силок, в гераклитовой тьме озоруя, я не смог, я не смог, я не смог смыть следы твоего поцелуя. Понимаю, что год — это миг для вселенной. О счастье ни звука. Но надежно в сознанье проник миг, что год мы в объятьях друг друга. Ради этого следует жить. Уходить и опять возвращаться. Всё наносное смыть и забыть. И прощать. И навек не прощаться.