Как будто трещиной пронизан
морозный купол над землёй.
Носитель духа романтизма
теперь не парус — самолёт.
И оба всё равно в дороге
нашли единственный покой,
где спрятан горизонт широкий
за вечной белой пеленой.
Как в этом снеге непролазном
трещит от света голова,
так всё вокруг — сплошная ясность,
противящаяся словам.
Молиться небу челобитно,
восстать, Всевышнему грубя —
в картине автора не видно,
в картине видно лишь себя.