Всё заметёт, и однажды проснёшься радостной,
Словно тебе всего десять неполных лет,
Словно на кухне мама готовит сладости,
Словно тоски и печали на свете нет.
Словно совсем уже скоро запахнет праздником:
Ёлка живая и мисочка рыжих солнц.
Будет легко и, конечно, совсем без разницы,
Что забирает с собой уходящий год.
Разве, когда тебе десять, боишься возраста,
Опыта горького, чьих-то чужих проблем?
Разве, в неполные десять, попросишь: «Господи!
Просто спаси меня, Боже, от этих стен!»
В десять проснуться под утро легко и радостно,
Ближе подвинуть любимый высокий стул,
Встать на него босиком, посмотреть на «градусник»,
Слушать за окнами зимнего ветра гул.
Блинчики с чаем на завтрак, а после — улица:
Снова играть в снежки до потери сил.
Мама сегодня — родная, совсем не хмурится,
Больше не просит у Бога, чтоб «он любил».
Маме сегодня, похоже, легко и радостно,
Мама сегодня готовит, целует в нос,
Тихо зовёт тебя «мелкой любимой сладостью»,
Вновь обещает, что «будет и Дед Мороз».
Ты же сама так легка, словно крылья выросли,
Словно ты их расправила просто, в один момент,
И позабыла, что сказки (по правде) — вымысел,
Что Дед Мороза (по правде) на свете нет.
Всё замело, и почти уже пахнет праздником:
Рыжее солнце разделишь на дольки и…
Взрослым проснёшься и горько поймёшь,
в чём разница:
Кофе без блинчиков, вместо снежков —
стихи.