Их в детстве звали «не разлей вода».
Они дрались и делали рогатки,
делили синяки и шоколадки.
Нашли подвал и шастали туда.
Один — слегка постарше, посильней — считал, что в жизни своего добьётся.
Другой — в тени. Он щурился на солнце, ловил стрекоз и счастлив был вполне.
Потом чего? Потом они росли,
как, в принципе, растут любые дети.
Учеба, институты, вольный ветер,
тусовки, песни, башмаки в пыли.

Один — серьёзный, как осенний лес — намеревался стать миллионером.
Другого подводило чувство меры,
в какие только дебри он не лез,
живее ртути, хуже сорняка:
то рисовал, то сочинял баллады,
и даже денег не особо надо,
хотя без них, естественно, никак.
Желаниям, наверно, есть предел.
Удача улыбается везучим.
Срослось, свершилось, подвернулся случай. В конце концов один разбогател.

Сказал — останься рядом, тень же, ну. Другой кивнул: да нет проблем, дружище.
Побуду Тенью, вроде принц и нищий.
Не знаю, сколько. Сколько протяну.
Когда-нибудь и спляшем, и споём.
Мы ж с детства вместе.
Попривыкли скоро,
что за столом больших переговоров,
и в банке, и в кафе они вдвоём.

Бульвары зажигали фонари,
листва летела с клёнов и акаций.
Приятели сумели поругаться.
И Тень ушёл, обиделся, смотри.
С утра он не ответил на звонок. Подкидывали разные идеи:
похитили — завистники, злодеи,
а может, конкуренты — всё одно.

Сперва подняли на уши народ, порвали криком рот, взорвали прессу: у нас тут деловые интересы
(чего хлопочут? Чёрт их разберёт).
Но поиски закончились ничем.
Один — усталый, тощий,
бездна, хаос — брёл по дороге
в кукольный пентхаус,
не радуясь ни снегу, ни свече.
Над крышей серебристый лунный диск,
а на столе слова, знакомый почерк: скучаешь там? Здесь нестабильно с почтой. Прости, погорячился, не сердись.
Я возвращаюсь, в пятницу встречай.
Здесь здорово, оранжево, но жарко.
И Тень вернулся. И привёз подарки: сомбреро, пончо, акварель и чай.

Им с детства были горы по плечу, и небо гулко хлопало дверями.
Один спросил — меняемся ролями?
Другой довольно хмыкнул — не хочу