Так её называли бабульки, сидевшие на двух скамеечках возле подъезда. Правда, при этом, они добавляли ещё пару эпитетов и определений, означавших, что дама сия… Есть женщина лёгкого поведения. И одета соответственно. А дама, я вам скажу, была — ух и ах.
Знаете, про таких знатоки женщин говорят — на каблучке. Платье, облегавшее фигуру, выделявшуюся округлостями в положенных местах, было от знаменитого кутюрье. Духи за несколько тысяч баксов распространяли такой тонкий аромат, что бабки впадали в ступор. И не могли определиться, был ли это «Шипр» или вчерашний перегар.
Дама шла, неся свою сумочку из крокодиловой кожи. Цокала каблучками от Лабутена и несла голову, а вернее, нос, задранный высоко вверх. Бабулек она не видела. И это обижало их донельзя и распаляло фантазию ещё больше.
А Фифа работала хозяйкой бизнеса. Ресторанного. У неё была сеть ресторанов в нескольких крупных городах. И если вы понимаете, о чем я говорю, то значит…
Значит, знаете, что имя ей было — Волчица. А как иначе? А иначе в этом бизнесе никак! Характер ее постепенно превратился из мягкого и ласкового в склочно-скандально-мстительный и жесткий.
И была она замужем уже пять раз. В смысле, не замужем, а разведена. А как иначе? А иначе, никак. Потому что все бывшие пять мужей пытались отсудить у неё всё, что только могли.
Так что, относилась она к мужчинам с презрением и подозрением. Не то, чтобы обходила стороной. Нет. Она их использовала в определённых, вполне себе, физических целях, но…
Не больше. Потому как, не доверяла больше никому. А как тут доверять? Когда каждый норовит либо облапошить тебя с поставками в рестораны, либо обобрать при помощи росписи в паспорте?
Тяжелое это дело, я вам скажу, дамы и господа. Иногда красивые, состоявшиеся, умные и деловые заканчивают свою жизнь в полном одиночестве, потому как, никому, оказывается, все эти их супер способности и даром не нужны…
Ну, так вот. Всё это были лирические отступления. И, я надеюсь, вы простите меня за них.
У Фифы было свидание. Одна её знакомая, тоже владелица сети парикмахерских, тоже, кстати, одинокая и привлекательная во всех смыслах дама, порекомендовала одного мужика. Владельца огромного супермаркета.
— Не нищеброд какой-нибудь, — говорила знакомая, — состоятельный мужик. Интересный. В постели ничего, — и она подмигнула Фифе. — Уж, я знаю, что говорю. Ты, как есть, мне подруга. Отдаю тебе. Смотри, не упусти.
Поэтому Фифа пробежала мимо бабок, сидевших на скамейках и плевавших ей вслед слова, определения и характеристики. И даже почти не расстроилась. Она уже привыкла.
Долгое сидение в дорогом донельзя ресторане ни к чему не привело. Ну, совершенно ни к чему! Это очень её расстроило.
Мужик, владелец магазина, не говорил вообще ни о чем, кроме как о том, как он кого нагрел и скинул цену, а потом перепродал в три дорога. После чего сально пялился на грудь и намекал на то, что если объединить их два бизнеса, то это же какие доходы сорвать можно.
Он утомил её ужасно, и через два часа Фифа извинилась и, объяснив, что ей надо срочно по делу, пообещала снова встретиться. А выйдя из ресторана, заблокировала его номер телефона. Душа не принимала.
Представляете, дамы и господа, у неё была душа, и она не принимала, и всё тут! Внутри было ощущение разочарования и горечи. А ещё — безысходности. Поэтому, она не удивилась, когда машина не отреагировала на сигнал ключей. Батарейка села, поняла Фифа и попыталась остановить такси. Но, как назло, все такси были забиты и тогда…
Фифа пошла на остановку автобуса. Поздний вечер. Район города для ресторанов, баров, клубов и дискотек. Откуда тут свободные такси? И вот наша Фифа стоит на остановке.
И настроение у неё — хуже некуда. И хочется, если не убить кого-то, то уж устроить скандал и разнос обязательно, а значит… Значит, надо поехать на работу и оторваться на первом, попавшемся под горячую руку.
Фифа стала внимательно рассматривать расписание автобусов и соображать, какой из них ближе всего останавливается к одному из её ресторанов. И с большим недовольством Фифа рассматривала народ, стоявший на остановке.
По большей части, все — обслуживающий персонал из тех же ресторанов и баров, одетые скромно и пахнущие совсем не духами за пару тысяч баксов, и вдруг…
И привидится же такое. Фифа всё списала на алкоголь, который слегка употребила. Но любопытство. Ух, уж это женское любопытство. Не мне вам про него рассказывать, дамы и господа. Хотя, нет. Именно — дамы.
Не попробуешь, не узнаешь. А как не попробовать?
Ну, так вот. Кося правым глазом, Фифа, стараясь сохранять безразличное выражение лица, опять посмотрела…
Из левого кармана куртки высокого седого мужика выглядывала малюсенькая кошачья мордочка. Мужик держал в слегка согнутой левой руке сосиску и делал вид, что ему вообще ничего не интересно и ничего не происходит.
Маленькая мордочка впилась зубками в сосиску и, откусив кусочек, исчезла. Потом опять появилась, и вдруг…
Уставилась маленькими глазками прямо на Фифу. И Фифа неожиданно смутилась и чуть не извинилась, а мордочка откусила ещё кусочек сосиски и вкусно зачавкала. Да так вкусно, что Фифа вдруг вспомнила, что она так и не поела, и ей захотелось…
Господи, так захотелось, чтобы вот так просто и её покормил кто-нибудь. Она отвернулась и сглотнула тугой комок, застрявший в горле. Потом опять повернулась к наглой кошачьей мордочке, но на неё уже смотрел мужчина с котёнком в кармане.
— Вот, — сказал он как-то стеснительно. — Нашел на остановке. Сидел и плакал. А покормить нечем, только сосиска была. Такое у меня теперь украшение…
И улыбнулся.
Фифа вдруг совершенно неожиданно для себя забыла о своём скандальном настроении и желании убить кого-нибудь.
— А я совсем даже никуда и не еду, — непонятно для чего сказала она высокому седому мужчине и улыбнулась. — Я тут просто гуляла, — сказала Фифа и запнулась, поняв, как странно гулять в этом районе города.
— А у вас нет случайно чего-нибудь для котов? — спросил высокий седой мужчина и так улыбнулся…
Он так улыбнулся, что у Фифы вдруг защемило под левой лопаткой, а в животе… Вдруг бабочки! Самые настоящие бабочки. Большие. Весенние. С красивыми крыльями, и музыка…
И она голосом, больше из детства, ответила:
— А у меня дома много чего есть. Просто поискать надо. Поехали… — и, помолчав секундочку, добавила: — Пожалуйста. Поехали ко мне. У меня обязательно найдётся что-нибудь…
Они, как ни странно, быстро нашли свободное такси. А дома…
Дома вдруг выяснилось, что Фифа понятия не имеет, где что находится, и они вместе с котёнком ползали по полу и залазили во все шкафы в поисках чего-нибудь кошачьего. Они все сталкивались лбами и смеялись.
И Фифа первый раз за последние пятнадцать лет не волновалась по поводу своего имущества. Ей просто было хорошо. Очень хорошо.
Они перекусили тем, что нашли в её холодильнике, и сидели до самого утра, рассказывая друг другу о своей жизни, а котёнок…
Он спал тут же, на столе. Мужчина положил его рядом с собой, и малыш, умаявшийся за день и убаюканный людским бормотанием, уснул.
Теперь Фифу не узнать. И бабульки на скамейках смотрят на неё, раскрыв рты. Марья Степановна всегда спешит. Потому как, дома её ждут вечером. Муж — высокий седой мужчина, двое котов, одна собака и девочка. Трёх лет уже. И Марья Степановна не всегда успевает накраситься, причесаться и надушиться. Она делает это на бегу.
И бабульки говорят ей вслед:
— Ну вот, и даже такая дама лёгкого поведения, остепенилась.
И дай им Бог здоровья! Да и всем нам тоже.