`
Каждое буднее утро было похоже на предыдущее. Завтрак с запекшейся до жесткой корочки яичницей, кусок хлеба, накрытый добрым, толстеньким кругляшом колбасы, и чашка чая. Виктор не любил кофе. Он казался ему слишком резким, бьющим по вкусовым рецепторам и как бы смывающим всю прелесть утренней рассеянности.
Быстро помыв посуду и собравшись, Виктор выбегал из подъезда. Нужно было успеть на маршрутку, идущую до города. Очередь на нее загибалась и тянулась вдоль тротуара, словно выползшая из зоопарка змея. И все здесь уже были «своими». «Голова» очереди — это встающие раньше всех две женщины. Они отводили детей к закрытым дверям сада и бежали на работу. Малышня в это время развлекала сторожа своими незатейливыми рассказами о жизни.
Дальше стояли мужчины, разного возраста, кто в кепке, кто в шляпе, кто просто с всклокоченными макушками. Они нервно поглядывали на часы и, вытягивая шеи, смотрели в ту сторону, откуда Тимофей Игнатьевич должен был прикатить на своем микроавтобусе.
Виктор знал всех людей, ехавших вместе с ним. Это всегда был один и тот же состав. Даже в какой-то степени слаженный коллектив, который знает особенности и предпочтения каждого своего члена. Кто где сидит, кому нужна помощь, чтобы забраться в машину, кто любит занимать последние сидения. Пригород, невзрачный, тусклый своей однообразной жизнью, не ждал новых жильцов, а, значит, и новых пассажиров.
Но сегодня что-то изменилось.
Виктор ощутил это прежде, чем увидел.
Резковатый, терпкий аромат духов, хруст бумажной сумочки, в которую что-то пытались положить, но отчего-то не выходило, вздохи и удары каблучков об асфальт.
Витя обернулся.
Девушка, миленькая, с уложенной на «пятерку с плюсом» прической, в модной одежде, маникюром и тревогой на лице встретилась с Витей глазами, но тут же отвела их в сторону.
И тут подъехала маршрутка. Тимофей Игнатьевич бодро отсчитывал сдачу, приглашая пассажиров на посадку.
Все места заполнены. Можно ехать. «Новенькая» села чуть впереди. Вите было ее хорошо видно. Девушка была чем-то похожа на бельчонка. Тонкие руки, чуть курносый носик, рыженькие волосы.
-Симпатичная, — машинально отметил он.
Водитель сделал радио потише, уважая право своих гостей на получасовой, прерывистый сон, и включил зажигание.
Витя тоже задремал. Это выходило как-то само собой. Организм автоматически переходил в режим экономии энергии, отключая все ненужное.
-Да, Светик! Это я! Не узнала? Ну, кто? Это Даша…
Виктор и все, кто уже погружался в сладкую дрему, вздрогнули.
«Новенькая» Даша, держа телефон у маленького, аккуратного ушка, мелодично рассмеялась.
-Да, переехала. Не знаю пока, только первый день сейчас. Игорь? Со мной. Нет, ну, он на машине поехал. Нет, не предлагал пока. Но готовится, наверное.
Снова легкий, звонкий, счастливый смешок.
-Девушка! Нельзя ли потише? — дама на первом сидении недовольно обернулась.
-Ой! Извините! — Даша виновато кивнула.
-Это я не тебе. Я просто очень громко тут разговариваю, — продолжила молодая пассажирка уже в микрофон сотового. — Как ты сама?
Далее, видимо, Светик рассказывала, «как она сама», потому что Даша только угукала и кивала красивой головкой. Эти звуки успокаивали своей монотонностью.
Виктор снова задремал. Ехать оставалось недолго…
-Ладно, пока! Я уже в метро захожу! — Даша вдруг опять чуть громче, чем нужно, обратилась к подруге. Пассажиры заморгали и встрепенулись. Приехали.
Остановившись перед входом в метро, Тимофей Игнатьевич пожелал всем удачи и открыл двери. Люди ловко выскакивали на тротуар и расходились по своим делам…
…Яичница, бутерброд, чай, который Витя случайно подсластил два раза, и его пришлось вылить, зонтик, застрявший между вешалкой и стеной. Обычное утро. Суета мужчины переместилась из стен квартиры на улицу. Виктор уже бежал на остановку.
Мужчина занял свое место в переминающейся с ноги на ногу очереди. «Бельчонок» тут же пристроилась за ним. Он узнал ее по духам.
Тимофей Игнатьевич опять поздоровался и впустил всех в салон.
-Светик? Я села. Да, в сапожках. Ну, те, что мы с тобой видели. Да! Купил! Я потом меняла, натирали, да-да! Он у меня такой замечательный! Знаешь, ни в чем мне не отказывает…
Дама в черном пальто, сидящая рядом, покосилась на говорливую соседку, осмотрела ее с головы до аккуратных сапожек и скривила губы.
А Даша тем временем щебетала о выходных, и как они с Игорьком поедут куда-то в гости, что она наденет, и что там будет делать. Маршрутка во главе с Тимофеем Игнатьевичем узнала, что Даша до смерти боится змей, что в лес за грибами она не пойдет, что…
Окружающие закатывали глаза, шикали на нее, она извинялась, начинала шептать, но Светик слышала плохо, приходилось снова повышать голос.
-Да, там обещают хорошую погоду!- Даша уверенно смотрела в будущее. Света что-то отвечала на том конце беспроводной связи, спутник услужливо передавал это в аккуратненькое ушко, Даша улыбалась.
-Нет, будет дождь! — раздалось вдруг с последнего ряда сидений. — И похолодание.
Все обернулись, даже Даша. Угрюмый мужчина в серовато-полосатой кепке сдвинул брови, подняв лицо над газетой. Он грозно смотрел на общительную пассажирку.
-Свет, а тут вот мужчина говорит, что плохая погода будет. Извините, как вас зовут? Светик спрашивает.
-Роман Петрович меня зовут. Привет Светику!
-Да, так вот, Роман Петрович говорит, что дождь. Я уж и не знаю… Что тогда брать-то с собой? А если он хочет… Ну, ты понимаешь, такой красивый момент…
Дальше следовало перечисление цвета и фасона имеющихся вещей, уточнения и обсуждения нарядов для момента предложения «руки и сердца»…
Кто-то в углу тихо застонал. Угрюмый в кепке опять уткнулся в свою газету.
Даже водитель, уверенно пробирающийся через утренние пробки, стал чаще поглядывать в салон. Дашина трескотня, звонкая, по-девичьи легкая, мечущаяся от темы к теме, заставляла его улыбнуться.
-Эх, дочки у меня такие же. Как сядут вечером, как начнут свои разговоры, ей-богу…
-Ну, ладно, Светусик. Уже мы к городу подъехали. До понедельника. А то там, в глуши, связи нет. Пока!
-Пока Светику! — сказали два веселых паренька за спиной Даши. Она улыбнулась им и кивнула.
Люди спешили по своим делам. Получасовая передышка перед рабочим днем закончена.
Витя проводил взглядом говорливую попутчицу. Даша побежала ко входу в метро. Он, было, хотел догнать ее. Но потом передумал. Образ Игоря, «замечательного», «ни в чем ей ни отказывающего», заставил одуматься и пойти своей дорогой.
Выходные пролетели быстро. Как будто ты хотел сфотографировать молнии, мелькавшие на небосклоне, только нацелил объектив фотоаппарата, а гроза уже закончилась. Виктор снова стоял на кухне. Глазунья шкварчала, колбаса закончилась, потому что ее вчера доел Витин сосед, заходивший за молотком, но засидевшийся до вечера, к чаю были баранки.
Вите было тоскливо. Но потом, уже выходя из подъезда, он вспомнил, что сегодня Светику будут рассказывать о поездке за город. Надо успеть!
(Виктор не был поклонником женских сериалов и не смотрел мелодрамы. Но отчего-то ему было очень важно узнать, решился ли Игорь на «то самое», что навеки вырвет Дашу из его, Виктора, снов…)
Даша пришла грустная. Все в очереди невольно оборачивались, ища ее глазами, прищурившись, рассматривали и, пожав плечами, отворачивались.
Сама того и не подозревая, эта болтушка уже стала местной, «внутрисалонной», достопримечательностью, как будто Тимофей Игнатьевич подключил опцию бесплатного, получасового сериала-монолога.
Пассажиры расселись по местам, перевели телефоны в беззвучные режимы и затаили дыхание. Утро понедельника обещало раскрыть подробности того, как Даша провела выходные.
А в салоне -тишина. Проехали один светофор, другой. Водитель, тревожно поглядывая в зеркальце заднего вида, нашел Дашу глазами. ее рука то и дело тянулась в карман пальто, чтобы вынуть телефон, но останавливалась. Потом все же одним судорожным движением телефон был извлечен на всеобщее обозрение.
-Свет, это я… — дальше пауза, вздох. — Да, на работу. Плохо все, Светка!
Даша всхлипнула. Пассажиры напряглись.
-Ужасно, просто ужасно! Приехали его родители, брат еще. Они такие… Такие…
Казалось, Даша никак не могла подобрать точного эпитета для всех перечисленных родственников.
С последних рядов услужливо подсказали неприличное слово. Даша поморщилась.
-Склочные они какие-то! Все ругались, ругались, а потом давай песни петь! Представляешь?! Игорь тоже пел. Я все ждала, что он мне предложение сделает, а он пел. Что пели? Ну, они что-то из фольклора исполняли. Я такое не люблю. А потом Игорь потерялся. Темно уже было. А он в лес решил пойти. Зачем? Не знаю я, зачем! И…
Тут маршрутку слегка тряхнуло. Телефон выпал из Дашиных рук, раздался легкий хруст.
Девушка наклонилась и подняла с пола свое имущество. Она растерянно оглядывалась по сторонам, ища поддержки у соседей. В середине экрана телефона красовалась вмятина. Стекло треснуло, пиксели, разбежавшись по углам, испуганно трепетали там, не зная, куда теперь им деться.
-Света! Светочка! Але!
-Но ответом ей было молчание… — Роман Петрович в неизменной кепке трагически вздохнул.
-Как же так! Мне же нужно…
-Ничего, дорогая! Приедете на работу, со стационарного позвоните! А Игоря-то нашли? — пассажиры выжидательно смотрели на Дашу.
-Ой! Я не знаю.
-Да найдется ваш Игорь! У Светика! — Роман Петрович, плюнув на палец, перелистнул страницу и углубился в чтение. Книга была толстая, дорога дальняя…
-Вы что?! Мой Игорь не такой! Он просто пропал. Его найдут, и я вам все объясню! — «Бельчонок» строго смотрела на попутчиков, морща нос. Пассажиры отводили глаза, делая вид, что совершенно не интересуются этой историей.
Дальше ехали молча. Даша держала телефон на коленях, нежно, заботливо укрыв его рукой, словно раненого зверька.
Виктор смотрел на профиль девушки. Кто она? Кем работает, чем интересуется? И любит ли она кофе? Если любит, то это станет проблемой…
-Извините! Не хочу прерывать это тягостное молчание по поводу утраты Игоря, но мы приехали! Освободите, пожалуйста, салон! — Тимофей Игнатьевич, массируя вдруг разболевшуюся поясницу, пожал плечами.
Пассажиры один за другим заспешили по своим делам. Только Даша сидела на своем месте, задумавшись о чем-то.
Виктор тронул ее за плечо.
Даша вздохнула и вышла.
-До свидания! — тихо сказал Витя. — Надеюсь, все будет хорошо!
«Бельчонок» растерянно кивнула и ушла.
На следующее утро, сев на свое место, Даша быстро повернулась к Роману Петровичу и громко сказала:
-Вы были правы.
-В смысле?
-Ну, по поводу моей подруги, Светы.
И отвернулась. Звонить ей было больше некому…
Очередное осеннее утро стучало в окна маршрутки тугими жемчужинами градин. Люди ехали по делам, укутавшись в собственные мысли, отгородившись ими от сидящих рядом. Случайные попутчики, чужие и далекие. Но каждый невольно поглядывал на «Бельчонка», насупившегося и печального. Ее было немножко жалко.
-Ладно! Не переживайте, милая Даша! — Роман Петрович закрыл книгу. — Мы вам хорошего найдем, верного. И, возможно, он уже где-то рядом!
Даша быстро огляделась. Витя поймал ее взгляд и робко кивнул…
…Яичница, с круглым, золотым желтком и белоснежной окантовкой, покоилась на поджаренном куске хлеба. Кусочки бекона тугим серпантином лежали рядом. Овощи, хрусткие, свежие, нарезанные тонкими кружочками и слегка присыпанные солью, поблескивали под лучами солнца, заглядывающего в окно. В двух одинаковых фарфоровых бокалах дымился ароматный, чуть осветленный ломтиком лимона, чай. Даша и Витя завтракали, обсуждая планы на вечер. Кот, пушистый и такой же рыжий, как его хозяйка, с удовольствием потягивался на подоконнике. В Витиной квартире ему даже очень понравилось…