«Монолог царя зверей»

В катакомбах музея пылятся пастушья свирель,
бивень мамонта, зуб кашалота и прочие цацки…
Человек! Ты послушай Царя терпеливых зверей.
И прости, что слова мои будут звучать не по-царски.
Я последний из львов, но пускай за меня говорят
Лань в объятьях капкана, ползучего смога громадность.
И дельфинья семья, за которой неделю подряд
с вертолета охотился ты, чтоб развеяться малость.

Пусть тебе повстречается голубь, хлебнувший отрав,
муравейник сожженный, разрытые норы барсучьи,
оглушеная семга, дрожащий от страха жираф
и подстреленный лебедь, и чайки по горло в мазуте.
Пусть они голосят, вопрошая карающий век.
Пусть они стороною обходят любую машину…
Ты — бесспорно — вершина природы, мой брат, человек.
Только где и когда ты встречал без подножья вершину?

Ты командуешь миром. Пророчишь. Стоишь у руля.
Ты — хозяин. Мы спорить с тобой не хотим и не можем.
Но без нас — ты представь! — разве будет землею земля?
Но без нас — ты пойми! — разве море останется морем?
Будут жить на бетонном безмолвье одни слизняки.
Океан разольётся огромной протухшею лужей!
Я тебя не пугаю. Но очень уж сети крепки.
И растет скорострельность твоих замечательных ружей.

Всё твоё на планете! А нашего нет ничего.
Так устроена жизнь. Мы уже лишь на чучела сгожи.
Зоопарки твои превосходны. Да жаль одного:
мы в твоих зоопарках давно на себя не похожи…
Так устроена жизнь. Мы поладить с тобой не смогли.
Нашу поступь неслышную тихие сумерки спрячут.
Мы уходим в историю этой печальной земли.
Человечьи детеныши вспомнят о нас и заплачут…

Мы — пушистые глыбы тепла. Мы — живое зверьё.
Может правда, что день ото дня мир становится злее?
Вот глядит на тебя поредевшее царство моё.
Не мигая глядит. И почти ни о чём не жалея.
И совсем ничего не прося. Ни за что не коря.
Видно, в хоботы, ласты и когти судьба не даётся…
Я с седеющей гривы срываю корону Царя!
И реву от бессилья… А что мне ещё остаётся?