Кирилл вот уже полчаса пялился на своё отражение, не понимая сон это или явь.
С одной стороны, он не верил в происходящее, с другой, понимал, что такое невозможно в принципе. В обоих случаях на реальность это похоже не было.
Кот в очередной раз потрогал лапой зеркало.
«Я не сегодня родился, почему понял, что стал котом только теперь? Я же помню, я — Кирилл!» — подумал он.
Действительно за два года его существования не было даже мысли об этом, и вдруг теперь…
Откуда знал, что два года?
Всё просто.
Когда две зимы голодаешь и мёрзнешь, то хочешь того или нет, а до двух считать научишься, пришлось бы три — научился бы до трёх…
Ему не повезло, он родился у дворовой кошки, хорошо хоть летом. К зиме он был подростком, потому и не околел, едва начались настоящие холода, как многие его соплеменники, которые к тому времени едва открыли глаза.
Это он помнил.
Но отчего ни разу за два года не задался вопросом, почему он — кот?
Впрочем, это объяснимо. Сейчас он сытый, гладкий, а тогда…
Когда думаешь только о том, чтобы выжить: чтобы тебя не разорвали бродячие псы, не сожрали огромные крысы или вороны, пытаешься не замёрзнуть во сне, не умереть от голода, когда кажется, что живот начинает уже забывать, что такое еда… тогда как-то не до рассуждений о высоких материях.
И вот теперь, когда страхи бродяжьей жизни позади, он стоит у зеркала и ему кажется на него только что вылили ведро ледяной воды.
Теперь он не Кирилл, а Васька, примитивное имя, как у многих беспородных котов, хотя два года подряд его называли ещё хуже: «брысь», «пошёл вон», «тварь» и другими незаслуженными кличками.
Кот по-человечески поёжился, вспоминая все ужасы, связанные с моментами, когда люди обращали на него внимание.
Как он стал котом? Он не мог вспомнить, он не мог поверить… А вот укусить себя за хвост было большой глупостью, зубы у него крепкие и острые — единственное в чём удалось убедиться.
Вот сейчас он проснётся, а все беды позади. Он съест, приготовленный мамой завтрак и пойдёт в школу. На улице уже тепло, учиться осталось несколько недель. Скорее бы каникулы! В следующем году у него экзамены, надо будет постараться не прогуливать уроки.
Кирилл почти поверил, что это всего лишь сон, но вдруг снова увидел своё отражение.
Теперь у него есть хозяйка. Какая-то бабка.
Их он когда-то терпеть не мог, а теперь даже рад, что они существуют. Добрейшие существа, как оказалось.
Крыша над головой для кота немаловажно, особенно, если он не потомственное хвостатое существо, а по сути — человек.
Опять же, бабуся кормит его вкусно и вовремя.
И как только он прежде ел мышей, птиц, отбросы?
Кот поморщился, его едва не стошнило.
Хорошо, что он все два года не понимал кто он. Тогда горячая кровь убитой мыши, от которой его теперь воротило, была живительной влагой, питательной и согревающей…
Он так размышлял до самого вечера, то отходя от зеркала, то к нему возвращаясь.
Старуха вернулась поздно.
Она сразу заметила перемены в своём питомце.
— Значит теперь ты вспомнил? — спросила она, обращаясь не то к нему, не то в чрево холодильника, когда перекладывала принесённые продукты. — Что ж, значит сейчас покормлю тебя и попробуем пообщаться.
Кирилл удивлённо уставился на старуху.
— Не знаю, как тебя, котик, звали в человеческом обличии, так что назвала просто, как обычного дворового кота, кем фактически ты сейчас и являешься. На вот тебе мяска отварного, перекуси. Проголодался поди за день, да ещё с такими переживаниями. Не просто быть котом?
Ответа она не ждала, понимала, что строение мордочки кота не позволит ему полноценно общаться.
Кирилл, недоверчиво поглядывая на свою теперешнюю хозяйку (он ведь кот, как ни крути), приступил к трапезе. Откуда она знает, что он — человек, когда он и сам в это до конца ещё не поверил.
Старуха вскипятила воду и заварила травяной чай в пузатом фарфоровом чайнике, затем, достала кусок мяса из той же кастрюли, порезала на куски, взяла из коробочки, стоявшей на окне, несколько долек чеснока и покрошила сверху. Отломив изрядный кусок хлеба, который недавно принесла, стала есть, накалывая вилкой то мясо, то чеснок.
Кирилл доел то, что ему дали и, привычно усевшись на стул напротив, внимательно наблюдал за её движениями.
Она молча наелась и налила свежезаваренного чая.
— Меня зовут Марфа. Раньше нам с тобой знакомиться не было резона, ты был просто котом, теперь другое дело. Для тебя я — бабушка Марфа. Я ведь видела, как ты и твой друг погибли, поэтому знаю, что умерли вы совсем мальчишками, — наконец, прервав своё молчание сказала она.
Кот смотрел во все глаза, навострив уши и стараясь не пропустить ни одного слова.
— Имени твоего настоящего не знаю, ничего, потом поищем способ общения — разберёмся, а пока оставайся Васькой. Друг твой тоже теперь кот, если выжил, конечно. К тому же, вы — родные братья, матушка-то у вас одна, только ты то время вряд ли вспомнишь. Дети редко знают, что с ними происходило с момента рождения. Тебя я целых два года искала. Совсем уже отчаялась. Думала помер. Сама мало что про такое знаю, впервые столкнулась.
Вы тогда умерли на месте, моментально, но в тот же момент ожили, только в дворовой кошке, которая мимо проходила, я это увидела, почувствовала, как нравится, так и называй. Хотела кошку к себе забрать, понаблюдать, любопытно очень было, как такое возможно, но пока я дорогу перешла, она скрылась во дворах.
Мамаша ваша пушистая пузатой в тот момент была, а вы, похоже, потеснили кого-то из её малышей. И вот вам пара котиков с прошлым, а может быть, твой друг кошкой родился, кто же угадает, как всё пошло. Найдём — узнаем, если найдём, конечно.
А ты не паникуй, лет пятнадцать у тебя в этом обличии имеются. Разберёмся отчего вас в котов, а не в людей отправили, тогда решим, что дальше делать.