Постарел Буратино, однако.
Боль в спине и рассеянный взгляд.
А остатки паркетного лака,
Как пигментные пятна блестят.
Восседает под клетчатым пледом,
Что дарил ещё Карло старик.
Истязающий зуб короеда
Глубоко в древесину проник.
За долги отобрали театр.
Разорился носатый в конец.
И теперь строит там губернатор
Для любовницы новый дворец.
А Мальвина, как только узнала,
Что он беден, вильнула хвостом.
Сколь ни дай этим куклам — всё мало.
Оберут и исчезнут потом.
Артемон потерялся. Повсюду
Он разыскивал пса своего.
К ресторану «Корейские блюда»
В этом деле вопрос у него.
А Пьеро присоседился к «этим».
Красить морду всегда был горазд.
Как не совестно? Смотрят же дети…
Он не гей, а скорей пед…
Мужиком Карабас лишь остался.
Бог преступных, разбойничьих дел.
В «перестройку» в бандиты подался
И три срока потом отсидел.
Но о нём нет ни слуху, ни духу.
На свободе, иль сгинул в тюрьму?
Если помер, земля ему пухом,
А живой, так здоровья ему.
Но однажды, в субботу под вечер,
Прогремел оглушающий бас:
«Что ж не выйдешь ты гостю навстречу? -
Присмотрелся — стоит Карабас, —
Бурик, вид у тебя не цветущий.
Где твоя деревянная прыть?
Надо смазать шарниры погуще
И шпаклёвки на лоб положить.
Поднимайся из ветхого кресла.
Выкинь, молью проеденный, плед.
Разомни онемелые чресла,
Хватит увальнем дряхлым сидеть.
Вспомним ключик, лису, Дуремара.
Вспомним холст, что висел на стене.
Заждались нас коньяк и гитара.
Собирайся, поедем ко мне».
Засияли глаза Буратино,
Распустился листок на носу:
«Я сейчас. лишь побрею щетину
И наш старый альбом принесу».