В вагоне царило оживление. Слышался смех, люди, успевшие познакомиться, принялись за совместную трапезу. По традиции — чай в подстаканниках, без которого многие и поездки не представляют. На свет появились пирожки, копченая курица, яйца, малосольные огурцы и прочее.
Нас в поездке было двое. Места — верхнее и нижнее. Просто мой кузен обожает верхние полки, поэтому остановился на ней. Еще два места оказались уже заняты. На еще одном верхнем слушал музыку в наушниках молодой парень. А внизу сидела пожилая женщина. Очень тихо. И смотрела в окно. С короткой стрижкой, в очках, в цветастом халатике. Она приветливо поздоровалась, когда подошли, а потом снова стала глядеть в окно.
Под стук колес спится хорошо. За это я обожаю поезда. Ни с чем не сравнимые ощущения. А еще дорога, убегающая змейкой, перрон, мчащийся состав и ощущения какой-то надежды. Будто едешь ты в какое-то прекрасное далеко.
Выяснилось, что подобные мысли посещают не меня одну. Резко проснувшись среди ночи, я увидела, что пожилая женщина напротив так и не ложилась, а все глядела на огоньки за окном. Некоторое время сидели молча. Вагон спал. Все-таки четыре часа. А потом мы тихо пообщались. Ее звали Арина Александровна. И она принялась рассказывать о своем сыне Глебе.
— Маленький когда был, еле выходила. Врачи сказали, не жилец. А я смогла. И он борец у меня такой. Упадет и тут же поднимается. Больно, а не плачет. Единственный мой сыночек. Помню, цветов мне принес полевых. Я так обрадовалась. Он это увидел и каждый день потом приносил мне букеты. Мальчишки поначалу смеяться пробовали, мол, маменькин сынок, но он их быстро на место поставил. Сильный мальчик рос, красивый, вот, гляди, это он маленький! — произнесла она.
Я придвинулась ближе. Русоволосый сероглазый серьезный мальчишка. Глаза в объектив смотрят прямо, такой, недетский взгляд. Улыбается. А вот улыбка прекрасная. Словно распахивается зимой окно в лето. Мальчишки с такими глазами и такой улыбкой вырастают хорошими людьми, я так думаю. Поэтому дальнейшие слова немного удивили.
— Вырос он, люди зачем-то стали говорить, что он бандит. А какой бандит? Зачем вот так, сразу, кликать на человека? Глеб… Он просто такой. Учиться когда поступил, там что-то произошло. Заступился за парня. Один против троих. Исключили его. Умницу моего. Только он все равно крутиться стал. Что-то продавал, возил. Товары разные. Потом машины перегонял. Деньги всегда были. Тыкали мне, что сын без образования. Я не говорю, что учиться не надо. Но раз так вышло, и мог сыночек без этого зарабатывать, что ж теперь? Его выбор. Никогда не попрекала. Всего-то не расскажешь, но отлично мы жили. Дом полная чаша, продукты коробками носил. Я даже с работы ушла. Сказал: «Мама, я тебя обеспечу!». Потом мы в гости с ним поехали. Как Глеб просил, чтоб на машине… А я поезда люблю, настояла, — после этих слов Арина Александровна заплакала.
Но не так, не навзрыд. Очень тихо. Ловила пальчиками слезинки, которые катились из-под очков. И замолчала. И тут, взглянув в бок, я заметила, что две обладательницы боковых мест не спят. А тоже внимательно слушают.
— Мы и поехали. И на одной из остановок сын выбежал. Мне сока захотелось, будто бы не прожила без него. Схватил бумажник только и вышел. В джинсах, рубашке синей. Он у меня такой элегантный всегда. И… не пришел обратно. Поезд тронулся. Я к проводнику. Думала, отстал. А Глеба так и не было. Слезла я потом. С поезда-то. Искала, Господи, сколько я его искала. Потом нашлись люди с той станции, где он вышел. Видели его. Что-то покупал, все нормально. Потом еще в сторону города пошел. Стоянка-то длительная была. И все. Езжу я этим маршрутом каждый год. В это же время. И все мне кажется, что сыночек в вагон зайдет, — прошептала Арина Александровна.
Воцарилась тишина. Я с трудом переваривала услышанное. Мой кузен беззаботно спал.
— Вот он. Таким и помню, — протянула еще одно фото собеседница.
Глаза все те же. Серые. Стального оттенка. И мальчишеская улыбка не изменилась.
— Глебушке тут 25 лет. Как пропал. Сейчас ему 30 лет. Где же вот он… Сердцем чувствую, что жив. Женщину одну знаю. Она на фото посмотрела и сказала, что мой сын жив. Только что же не дает знать о себе… Одна знакомая мне так зло почему-то сказала, что сын меня забыл, бросил прямо в поезде. Не мог он, — уронив голову на руки, произнесла женщина.
Если честно, история казалось какой-то нереальной. Фантастической. Чтобы сбежать из дома… Да вряд ли, вполне состоявшийся молодой человек. К тому же очень любящий мать. Так, о плохом вообще лучше не думать. И что у нас остается?
— Может, у него неприятности какие были? Поэтому и того… Ушел тогда. Вот только почему не сообщил ничего? — предположила я.
— Да, да. Я также думаю. Может, и сообщать нельзя? Бывает же такое! Я и жду. Все хорошо будет, все хорошо! — и Арина Александровна, прижав к себе фото, легла поспать.
Утром я вышла в тамбур. Следом — две соседки с полок напротив.
— А я думаю, бабка из ума выжила. Не хочет верить, что сына больше нет, вот и несет всякую чушь да в поездах катается. Знала я одну такую у нас во дворе. Она все с дочкой разговаривала вслух. А шла одна. И дочки не было уже 10 лет. Не смогла смириться просто! — произнесла блондинка в кимоно.
— Нуу, Эля. Я вот другого мнения. Может, сыну мать надоела? Такое бывает. Она же сама говорила, что он у нее мутный какой-то, хоть и с деньгами был. И сама неизвестно какая. Вот сынок и свалил. Чтоб не ухаживать за ней в старости. Сам прохлаждается где-нибудь, — подключилась к разговору рыженькая в спортивной костюме.
— А ты как думаешь? — обернулись обе ко мне.
— А я думаю, что что-то случилось. Но что, мы никогда не узнаем, скорее всего! — ответила им.
Поезд мчался дальше. Какой она казалась оставшееся время, эта Арина Александровна? Ожидание, вот что было написано на ее лице. Она внимательно смотрела на входящих в вагон. Хотя это были те же самые пассажиры. И еще какая-то тихая грусть на лице. Казалось, что сквозь людей и время ее взгляд. Пила чай, вроде бы общалась. Но была не здесь. Физически да. А вот душой нет.
Я бы забыла об этой истории. Но не смогла. Сколько видели вокзалы? Слез, счастья, расставаний. Что таят в себе поезда? Разлуки, встречи, ожидание. Все так. Если честно, не думала, что когда-нибудь еще встречу Арину Александровну. Попутчикам обычно и рассказывают что-то, что наболело или другое, зная, что новая встреча невозможна.
Так и произошло. С ней мы действительно не увиделись. А вот с Элей, которая предположила, что женщина не в себе, той, с боковой полки, вдруг столкнулись через год. На отдыхе. Земля круглая. И люди подчас попадают в одно и тоже место.
— Ой, ты же та девушка… Из поезда. Помнишь, утро, тамбур, мы еще про тетеньку разговаривали. С тобой ехала, сына искала. Ну? — выгнув брови дугой, произнесла незнакомка в купальнике.
— А-а. Да, привет, — я вспомнила ее.
— Ты прикинь. Зря я на бабку-то грешила. Что не в себе, — попивая коктейль, промолвила Эля.
— Это почему? — поинтересовалась я.
— Я ж ее видела! В Питере недавно. Мы с мужем туда ездили. И столкнулись. Она меня не узнала, конечно. Я ж делала вид, что спала, когда она это все выкладывала. И с ней мужчина молодой был. Прикинь, сын! Тот самый Глеб! Права бабка была! Живой он оказался! Неудобно было, конечно, выпытывать. Но она на радостях все сама почти выложила. Не бросал он свою мать. Просто вышел с крупной суммой в бумажнике. Пока покупки совершал, его приметили. На вокзалах всякого народа хватает! Потом он решил в город по-быстрому сгонять, там ходьбы-то всего ничего. А они сзади напали. Был бы один, справился бы. А их трое. Ну и все. Видать, здорово приложили, что память отшибло. Я реально думала, что такое только в кино да сериалах бывает. Не, на само деле! Его какая-то тетка потом подобрала. Пенсионерка. Не знаю всех подробностей. Он у нее жил. А потом она умерла. И вдруг к нему память-то и вернулась. И он к матери настоящей своей поехал. Прикол знаешь в чем? Он сел в тот самый поезд, где мать обычно колесит. В тоже самое время. И вошел в вагон. А она там! Дорого бы я отдала, чтобы увидеть их встречу. Сейчас всем эту историю рассказываю. Так что ты права оказалась. Тогда действительно что-то случилось, — произнесла Эля.
Я ей поверила. Не думаю, что о таких вещах можно врать.
И еще раз убедилась в том, что чудеса в жизни все-таки случаются. Пусть не часто. Пусть не со всеми. И кто знает, от чего зависит, кто достоин этого чуда. Но что они есть — стопроцентно!