лампа, мигая, прячется в абажур.
хочешь, я без утайки всё расскажу?
выдохну прямо в губы тебе о том,
как ничего нет между теплом и льдом,
как между ними чёртова грань тонка.
вот тебе — наслаждайся! — моя рука.
можешь не волноваться. я не уйду.
я отыскала истинный дом во льду.
я отыскала всё, что хочу, во льдах:
трещины, и разломы, и холода,
небо, важней которого — ничего.
хочешь подстрочный, искренний перевод?
всё, что хочу,
спрятано под твоей
жёлтой толстовкой.
остовы кораблей,
белая пена с гривы бесстрашных волн,
плач полуночный и колокольный звон,
тёмные окна вечно пустых квартир…
тысяча способов снова увидеть мир —
или потрогать.
ляжем спина к спине.
чувствуешь: это льдины звенят во мне?
два поцелуя в шею, один в живот.
что, если всё было наоборот?
что, если не «Титаник» пошёл ко дну —
а его айсберг?
чувствуешь: я тону?
чувствуешь: разбиваемся на куски?
грани, как и границы, теперь тонки:
вот мои руки,
с браслетами или без.
всё, что не сказано, тоже имеет вес.
не сомневайся:
вечная мерзлота
тает,
и тает,
и тает,
и тает,
та…
…ет весенним снегом в моей груди.
если «Титаник» с айсбергом стал един,
если тепло или лёд — это всё одно,
нам ли с тобой, уставшим, не всё равно,
кто будет кем, когда доморгает свет?
выбора нет, и разницы тоже нет.
есть только мы — единые в сотнях лиц.
есть только мы.
и нет никаких границ.