Я знаю, тебе когда-нибудь повезёт: безумцам, как ты,
и небо идёт навстречу. Вас любит шальное утро
и томный вечер, вас греет в апреле солнце и держит
лёд. Такие, как ты, меняют судьбу светил, коснувшись
их на излёте ребром ладони — мир, может быть,
даже ещё ничего не понял, но весь расцветает, стоит
тебе пройти. Летят тебе вслед улыбки и похвала,
добро и любовь — и нет ничего другого, ведь
ты лучше всех живых и всего живого (а я и не знаю,
чего я вообще ждала).

А я и не знаю, чего я ещё всё жду, случайно с
тобой столкнувшись тоскливым взглядом:
я тоже вся расцветаю, когда ты рядом, но ты далеко.
Ты в первом сидишь ряду, пока я стою в проходе.
И в этом — всё. Тянуться к тебе мне не запретить,
но всё же исход здесь известен заранее, непреложен:
тебе несомненно когда-нибудь повезёт.
Тебя, несомненно, когда-нибудь унесёт приятным
осенним ветром в ночные дали, и мне, обречённой
вечно сидеть в подвале, останутся только слёзы,
бинты и йод.

Останется проклинать и благодарить, сушиться цветком
в красивой, но битой вазе, на помощь к себе
призывать всемогущий разум (раз сердце в бездонной
тьме потеряло нить). Такие, как ты, уходят. Всегда. Всегда.
Всё время и отовсюду. Их дом — дорога. Я думала
поначалу, что мне немного, серьёзно немного нужно,
да вот беда — чуть-чуть обманулась. Нужно, пожалуй,
всё. И больше, возможно, если совсем уж честно.
Ты мрак осветил моей бесконечной бездны и мой
небосклон кометою пересёк.

Такие не остаются. Они везде. Везде и нигде. Ты, может
быть, сам не понял: столкнул всю меня с орбиты —
ребром ладони и где-то исчез (и я не узнаю, где).
Я знаю, тебе когда-нибудь повезёт. И мне повезло:
хотя бы что был однажды. С тобой расцветает рядом
любой и каждый, и жизнь во мне алым маком теперь
цветёт, и я улыбаюсь лампочкой в триста ватт,
и чувствую в самом деле себя счастливой. Безумцам,
как ты, ласкают корабль приливы — и компас сбоит,
но так, что находит клад.

Вас любит шальное утро и бирюза небес вам идёт
навстречу без разговоров. А я вспоминаю звёзд
на плече узоры, едва на секунду стоит прикрыть глаза.
Стихия, лавина, горный поток, обвал — но только такой,
что после намного лучше. Ты дальше всех мёртвых,
ближе любых живущих. Ты свет мне провёл —
в замёрзший сырой подвал. Попал между рёбер
острым концом копья и въелся в гортань хрипящим
огнём простуды.

Тебе повезёт однажды. Большое чудо:

такие, как ты, уходят всегда и всюду —
чтоб после ещё вернуться
к таким
как я.