Старый. Дубовый. Так было написано на вывеске. Таверна стояла на опушке леса, залитой лунным светом. Я пришел из этого леса, и не понимал кто я такой, и что я делал в этом лесу. Дверь в таверну отворилась с мягким скрипом. Лёгкий запах эля объял мой нос. Тихонько играло что-то веселое. И полумрачный свет от свечей высвечивал спинки резных кресел. Людей было совсем немного. Я не мог разглядеть их лица и услышать их речи. Голоса их сливались с гулом камина, что был недалеко от барной стойки. — Эй путник? Ты устал? Подойди сюда к огню. Я угощу тебя чем-нибудь. Он нацедил мне кружку. — Попробуй. Это старый дубовый. Лучшее что есть отсюда и… Трактирщик загадочно умолк. Я осторожно пригубил. Напиток в самом деле был неповторимый. Прохладный с чуть горьковатым привкусом. Словно я когда-то пил его, вернувшись домой уставшим и пустым. — Десять лет, доверительно сообщил трактирщик. Первой кружкой я утолил жажду. — Десять лет, повторил трактирщик и налил вторую пенную. — А теперь расскажи мне истории? Мы то своим здесь уже наизусть знаем. Трактирщик подмигнул мне. И я рассказал ему печальную историю о любви. Я не знаю откуда я знал эту историю. Очевидно хмель, что легонько шумел в голове, навеял мне ее. Лёгкая грусть коснулась моего сердца. А огонь из камня причудливо играл тенями на стенах. Захотелось взвеселить сердце. Десять лет — трактирщик подмигнул и подал кружку. И я разгоряченно поведал ему историю о войне и победах. О горечи утрат. В трактире приятно пахло травами, и лунный свет в окнах боролся со светом свечей… Десять лет — и я рассказал ему историю мира. Теплую историю о тех, кто спешит домой к очагу. Я рассказал ему о тех, кто обрёл мир. Трактирщик восхищённо цокал моим историям. Он забрал кружку и сказал — Десять лет, мой друг — и я рассказал ему историю о мудрости. О старости и лёгком сожалении. О безбольной скорби. О том, как снег становится тяжёлым. Я никогда не знал того, о чем говорил. Не знал этих историй. Эль стал терпким. Чуть больше горчил. Чуть сильнее согревал. Чуть больше клонил в сон. И вот трактирщик загрустил… Когда я протянул ему кружку он сказал — Прости дружище. Старый дубовый кончился. Но твои истории были чудесные. Получше чем у тех, кто обычно сюда заходит. Лунный свет манил меня. Я с сожалением поднялся с кресла. Хотелось вечно здесь сидеть и рассказывать истории и пить Старый дубовый. Но мне пора. Больше нет десяти лет. Я сердечно обнял трактирщика как старого друга. Открыл дверь и огонь из камня прощально рыкнул мне вслед.