Смерть пришла и сказала: «Давай собирайся, пора!»
«Вот те раз, — говорю я, — а ты, извиняюсь, откуда?
Я тут стирку затеял, и видишь — не мыта посуда,
некрасиво, дружок, омрачать настроенье с утра».
А она говорит: «Ты чего это, старый, а ну!»
«Я не так уж и стар, ты б сейчас ерунду не порола,
аспирин принимаю, таблетки от холестерола,
так что я без тебя лет пятнадцать ещё протяну».
Усмехается Смерть: «Но какой же ты всё же болван!
Вот, дожил до седин, а не знаешь простого порядка,
я на службе, усёк? Погляди — у меня разнарядка,
и упрямством своим ты срываешь мне месячный план.
Так что будут тебе — извиняюсь, конечно — кранты,
собирайся давай, и не строй из себя диссидента!
В этом плане моём не хватает две сотых процента,
если их не добрать — виноватым окажешься ты».
«Это я — гражданин, инженер-теплотехник, поэт,
друг, товарищ и брат — и всего лишь несчастных две сотых?
Ты иди поищи, — говорю я, — птенцов желторотых,
и не надо пугать и устраивать мне тет-а-тет!»
Пробежал холодок — взгляд у Смерти острей, чем фреза,
и невидимый хор отходную запел, а капелла.
«Ну, Наум, погоди!» — на прощание Смерть прохрипела,
и тогда я проснулся, и солнце мне било в глаза.