Мой батюшка… Я к Вам. И лично.
Примите в столь тревожный час…
Крадётся к телу паралич, но
как душу вызволить сейчас?..
Вердикт врачей не ставит точку. — 
Возможно, рядышком просвет.
Ещё дышу и вижу строчку.
Надеюсь. Жду. Ищу ответ.
Вчера приснилась вновь больница.
За стенкой — стоны, суета…
Со мной — ни доктор, ни сестрица…
А Вы. (Быть может, неспроста.)
Рубашку помню цвета неба
с оттенком грусти… Плащ вразлёт…
Нательный крестик был иль не был… — 
Испытывала свет, полёт…
Предсказывалось каждой клеткой
слияние открытых душ…
Вдруг Вы склонились над кушеткой,
вцепились в руку, словно муж…
Без слов и жестов… Дико, странно…
Со скоростью шальных ветров!
Склонили вмиг мой торс над ванной.
Закрыли двери на засов.
Предвидя страхи и вопросы,
минуя близость бледных лиц,
с меня рывком одежду сбросив
вонзили с чувством в спину шприц.
Туда, где два крыла условно,
уверенно вводили сталь…
Упорно. Выдержанно. Ровно.
Вблизи просматривалась даль…
Чем глубже шла игла, тем легче…
С нежнейшим трепетом отца
жалели ноющие плечи.
Созвучно плакали сердца…
Мой стан скрывая макинтошем,
вливали жизненный родник.
Себе казалась чище, тоньше…
Забылась боль в короткий миг.
Потоки тёплого дыханья
вносили май в притихший сад.
Струилась благость покаянья…
Стучало: «Доченька, я рад…»