Веду детей в садик. У меня погодки: мальчик и девочка. Девочка — младше. Пока усаживал дочь на санки, сына удерживаю рукой и говорю, чтобы он стоял на месте. Сам в это время пытаюсь усадить дочь на санки. На улице мороз и этот колобок никак не хотел на них усаживаться! Тут на мгновение потерял из вида сына. Этого мгновения было достаточно, чтобы сын решил, что он взрослый и сам может перейти дорогу, не дождавшись отца с сестрой, побежал. Если вы когда-нибудь умирали, то понимаете, что я пережил за эти шесть секунд! Он бежит и не видит что к нему приближается автобус. Мне было понятно, что он успеет перебежать дорогу, если он этот автобус не заметит. Но если его отвлечь, не известно, что будет. Тут его увидели женщины, которые вместе со мной вышли из автобуса. Я знал, что голосить можно громко, но что так громко я не знал. Сын автобуса так и не увидел, но испугавшись этого рева обернулся. Теперь орущие бабы оставили сыну только один шанс не попасть под автобус — упасть и не просто упасть, а грохнуться! Как же я этого хотел! У меня душа разрывалась от этого желания. И тут, как по волшебству, не удержавшись на ногах, поскользнулся, упал и не просто упал, а грохнулся. Встать он точно 2 или 3 секунды не сможет. Я видел лицо водителя, которое потеряло мгновенно маску бескровного ужаса и приобрело выражение розовощекой улыбки и — автобус объехал сына и даже не стал останавливаться. Сын вскочил — теперь он уже понимал сам — что могло произойти и убежал. Я не стал его догонять. Катил санки с дочкой и наблюдал, как сынишка параллельным курсом следует за нами. Когда подошли к воротам садика к нам подошел и сын:
— Папа, прости меня! Я все понял. Я больше никогда не буду перебегать дорогу, как сегодня. Я помню, как ты меня учил переходить ее.
Я похвалил за это сына, взял его за руку и развел детей по группам.