Много веков подряд конструкция под названием «семья» выглядела просто и понятно. Все знали, из кого она состоит, на чем держится, и кто за этим всем надзирает.

Состояла семья, по крайней мере, наша, отечественная, из мужа и жены, деток, а также многочисленных их родственников, которые за крепостью ячейки и приглядывали. К ним, если что, могла присоединиться община, церковь и бдительные соседи. От людей на деревне не спрятаться, и все радости и безобразия происходили в семьях именно с их молчаливого согласия.

Связующим звеном в таких семьях, помимо детей, было сладкое слово «собственность». Количество этой собственности могло быть различным: от богатой избы или дворца с многочисленной прислугой и сундуками, полными богатств, до совсем уж эконом-варианта с аварийным жильем и разбитым корытом, как в «Сказке о рыбаке и рыбке». Богатые семьи и кланы могли путем выгодного сватовства собственность объединять, становиться еще более могущественными. Бедные в отсутствии денег не могли развлечь себя практически ничем, кроме попыток этих денег нажить. Нет у тебя избы — живи в землянке. Нет целого корыта — смотри на разбитое. Грустно!

Еще одним очевидным связующим звеном в семьях была четкая иерархия и знание каждым своего места, разделение обязанностей. Если ты крестьянка, то жизнь твоя распланирована с рождения и до погоста, и кроме как замуж выйти тебе на селе особо некуда. Переход в другое сословие становился настоящей легендой, поводом для изображения в искусстве, сплетней на несколько веков. В целом же в доме, как и во всем обществе, выстраивалась четкая вертикаль власти, и ориентирована она была в большей степени на мужчину. Во-первых, потому что он физически сильнее, что очень важно для наживания хоть какой-то собственности. Во-вторых, потому что он физически сильнее, и точка.

И вот представьте себе, что в эту незыблемую формулу мы вносим несколько новых элементов.

— Семьи, перебравшиеся в город и живущие в связке муж-жена или муж-жена-дети, безо всяких там надзирающих органов в виде сватьей, золовок, кумовьев и прочих баб-бабарих (в идеале). В церковь ходят далеко не все, точно так же, как далеко не все знают имена хотя бы двух своих соседей по подъезду.

— Относительно дешевое автоматизированное производство товаров, которые заполонили все настолько, что проще купить новое, чем заморачиваться с тем, чтобы сделать что-то на века. Никому и в голову не придется создавать корыто из массива дерева, которое будет эксплуатироваться веками. За свою жизнь человек лучше сменит около двадцати китайских дешевых корыт. По этой же причине все очень быстро портится, становится нефункциональным, выходит из моды, и любой человек, который в наши дни попытался бы вложиться в вещи, остается, мягко говоря, в глубокой задумчивости.

— Совершенно новые виды деятельности, которые не только позволяют заработать себе на хлеб, но и вообще не понятно, куда относятся. Огромное виртуальное пространство, где люди живут и работают, причем не топором. Работать в этом пространстве, как показала нам пандемия, можно практически из любой точки, где есть ноутбук и ловит интернет. В такой истории, когда муж и жена каждый работает за своим ноутом, говорить о муже как о главном добытчике, который в поте лица добывает хлеб насущный, глупо.

— Новая индустрия развлечений, которой можно занять любое время, которое ты не тратишь на работу. Причем удовольствия это свободное время может принести массу, при грошовых финансовых вложениях. Тот, у кого есть деньги на макароны, квартплату и интернет, может развлечь себя качественнее, чем какая-нибудь скучающая на сундуке с золотом и серебром девица прошлых веков. То есть раньше если у тебя ветхая землянка и разбитое корыто, то ты смотришь исключительно в это корыто. А сейчас можно спокойно залипать в интернет.

— Отсюда формируются новые богачи и новые ролевые модели. Богат и устойчив не тот, у кого больше хрустальных ваз, боярских шуб, массивных золотых сережек и советских ковров, а тот, кто имеет большее количество свободного времени, чтобы провести его в гаджетах или в поисках разнообразия в жизни. Тот, кто имеет любимую работу, практически совпадающую с хобби. Тот, кто испытывает меньше всего стрессов и меньше всего включен в строгую иерархическую систему. Чем больше свободы — тем лучше.

Получается, мы имеет в качестве исходного материала для семьи совершенно новых людей. Они мало контактируются с родственниками, мало привязаны к предметам, потихоньку оставляют мечты о «достигаторстве» или богатстве в пользу душевного покоя. Они свободны, тяготятся иерархией, хотят комфорта, и не хотят проблем.

Так что с моей точки зрения сегодня крепко объединить двух людей в семью может только та ситуация, когда комфорта, понимания и свободного времени в семье больше, чем без нее. Легкий характер, склонность к компромиссам и партнерству (и у женщины, и у мужчины), умение организовывать комфортное пространство вокруг себя и минимизированный вынос мозга друг другу.

Я думаю, это и есть новая суть семьи. А вы?