Жила-была особенная женщина. Женщина, которая слишком любила одного человека. Так любила, что он казался ей немножко богом. А потому она не замечала очевидных вещей, сколько бы ей на них не указывали. Она любила. И ее любовь покрывала пеленой все его пороки. Она смотрела на него и верила, что он достался ей свыше. Слишком сильно верила, не замечая боли. И прощала его за все. Слишком быстро.
Только с годами ей стало тяжелее дышать, будто воздуха перестало хватать. Она так долго возводила его на пьедестал, получая взамен лишь редкие отголоски своей любви, что невозможно устала. Устала носить жесткий корсет из его желаний, его установок и его жизни, зашнурованный туго-натуго своей любовью. Устала подавать себя ему на завтрак, обед и ужин и с тоской смотреть на почти нетронутые блюда. Ее сдавленные корсетом легкие хотели дышать ответными чувствами, а уставшее сердце отказывалось генерировать любовь за двоих. Оно стучало тихо-тихо. У неё закончились силы, и больше не получалось делать корсетом талию там, где ее уже давно не было, но там где было удобно ему.
Она открыла глаза, повесила на спинку стула ставший ненужным корсет и шагнула в давно незапертую дверь. Она ни разу не оглянулась. Она шагала в новую жизнь и жалела лишь об одном — что слишком долго от него уходила …