По равнине недоонемеченой,
В электричке малообеспеченной,
Многими недугами подточенный,
Едет сексуально озабоченный.

Рядом с сексуально озабоченным,
Болью сорока застоев траченный,
Мимо дач заборов заколоченных
Едет социально околпаченный.

Едет он, психически развинченный,
Мимо полустанков запорошенных,
Мимо деревенек обезличенных,
Снегом по наличники обложенных.

Он глядит, ментально озадаченный,
На родной ассортимент заученный,
В сей пейзаж метрически укаченный
И алкоголически умученный.

Рядом композиция барочная —
Парочка прыщавая, порочная,
Племя, мля, младое незнакомое,
Спрятанное, как за глаукомою.

Трое политически просроченных,
Марксом навсегда перелопаченных.
Четверо пургою обесточенных.
Пятеро в тоску законопаченных.

Отделенье лысых необученных,
Роты битых, батальоны ссученных.
Армия морально изувеченных
Едет вдоль заборов заколюченных.

Это наша Родина, ребятушки.
На стекле ладошкою оладушком
Дырочка достаточно проталена,
Чтоб увидеть — это не Италия.

Это вам не Гринвич недолеченный.
Это всё родное, настоящее…
Пей, товарищ, сколько хватит печени, —
Всё равно, родимый, ляжем в Кащенки…

Вон овраг сожрал лесок у берега —
Это виновата всё Америка
Ейные широты калорийные
И налившие зенки диоптрийные.

Над своею жизнью расхераченной
Плачет социально околпаченный.
Плачут в голос внуки перепойчатых,
Жалуются с мест своих насиженных

Легионы битых и просроченных,
Нелюбимых, на судьбу обиженных…
Лишь один, диспансером немеченный,
Целеустремлённый и всклокоченный,

Весело, за нежной человечиной
Едет сексуально озабоченный!