«Я пытался начать роман, и начал с описания дождя, и почувствовал, что это повторение самого себя, и бросил, придя в уныние и испугавшись: а вдруг „Зависть“, „Три толстяка“, „Заговор чувств“, несколько рассказов — это все, что предназначено было мне написать».
(Ю. Олеша, конец 1940-х)

Юрий Карлович Олеша оставил нам довольно скромное творческое наследие — по сути, всего два значимых художественных произведения: роман времён НЭПа — «Зависть» и революционную сказку «Три толстяка». Но их вполне хватило, чтобы накрепко застолбить себе место в русской литературе.
Соперничая с Андерсеном
В юные годы, как и многие, Олеша сочинял стихи, но уже в 1924 году он пишет на своем стихотворном сборнике, подаренном Булгакову: «Мишенька, я никогда больше не буду писать отвлеченных лирических стихов. Это никому не нужно. Проза — вот настоящий простор для поэзии!» Первая возможность проверить это утверждение на практике появилась как-то сама собой…

Итак, однажды в окне соседского дома Олеша увидел прелестную девочку-подростка, которая увлеченно читала какую-то книгу. Как оказалось, девочку звали Валя Грюнзайд, а книгой были сказки Андерсена. Очарованный девочкой, Олеша тут же пообещал, что напишет для нее сказку не хуже великого датчанина. И, не отягощенный мыслями о совершенстве и линии партии, тут же принялся за дело.
В то время они вместе с Ильей Ильфом жили в импровизированном общежитии для бездомных литераторов — прямо в здании типографии «Гудка». Эта комната, отгороженная тонкой перегородкой и лишенная мебели, скоро аукнется в «12 стульях», превратившись в «Общежитие Бертольда Шварца». А тогда она была местом появления обещанной сказки. Набрав в типографии рулоны бумаги, Олеша прямо на полу строчил историю о трех жестоких Толстяках, отважном гимнасте Тибуле и кукле Суок.
Ю. Олеша:

«Бочонок накатывался на меня, я придерживал его рукой… Другой рукой писал. Это было весело, и тем, что мне весело, я делился с веселым Ильфом».
В том же 1924-м году рулоны были исписаны, а рукописи посланы в издательство детской литературы. Но в те времена жанр сказки не был ещё «реабилитирован». Всякие выдумки и мистика считались не нужными юному строителю нового общества. Даже то, что сказка была полна революционной романтикой и практически лишена привычного волшебства, не помогло. Помогла слава, уже упомянутой, «Зависти», вышедшей в 1927 году. И тогда следом — через год — в издательстве «Земля и Фабрика» тиражом 7 тыс. экз. вышло роскошное издание «Трех Толстяков» с рисунками Мстислава Добужинского.

Текст «Трех Толстяков» посылался художнику М. Добужинскому прямо в Париж, где он жил с 1926 г.

На первом издании, как и обещал Олеша, красовалось посвящение Валентине Леонтьевне Грюнзайд.

К тому времени девочка Валя стала девушкой, но замуж вышла не за сказочника, а за его друга — небезызвестного Евгения Петрова.
И вскоре посвящение изменилось.

Юрию Карловичу вообще не очень везло в любви…

Пружинки куклы Суок
«Он сказал странное имя, произнёс два звука, как будто раскрыл маленькую деревянную круглую коробочку, которая трудно раскрывается:
— Суок!»
(Ю. Олеша «Три Толстяка»)
Образы девочки-акробатки Суок и ее механического двойника родились не просто неслучайно, а являют собой настоящую квинтэссенцию чувств, впечатлений и воспоминаний самого писателя.
Начнём с того, что еще в детстве Олеша влюбился в златокудрую девочку-циркачку. Каков же был шок, когда он узнал, что ею был… переодетый мальчик — вульгарный и очень неприятный.
Следующее воспоминание переносит нас уже в Москву — в Мыльниковский переулок, где жил Валентин Катаев. В его квартире какое-то время жило немало бездомных литераторов, в том числе и Олеша. Одной из достопримечательностей квартиры была кукла из папье-маше (ее принес другой «постоялец» — брат Ильфа — художник Маф). Кукла была настолько похожа на живую девочку, что литераторы нередко развлекались, усаживая ее на окно, из которого она то и дело выпадала — естественно, вызывая неподдельный ужас у прохожих.
Ну и не стоит забывать о том огромном влиянии, которое оказал на творчество Олеши, обожаемый им, Гофман, а конкретно — механическая кукла Олимпия из жуткого рассказа «Песочный человечек», которая также заменяла герою его живую возлюбленную.
С куклой и цирком всё ясно. Но откуда взялось это странное имя — «Суок»?
Ю. Олеша «Три Толстяка»:

«Прости меня, Тутти, — что на языке обездоленных значит: „Разлучённый“. Прости меня, Суок, — что значит: „Вся жизнь“…»
А ведь Суок реально существовала. И не одна, а целых три! Лидия, Ольга и Серафима Суок были дочерьми австрийского эмигранта и жили в Одессе. Там они не смогли пройти мимо знаменитой литературной компании — и впоследствии все вышли замуж за писателей.

Олеша был влюблён в младшую из сестер — Симу. Влюблён страстно и даже болезненно. Он называл ее «мой дружочек» (почти так же, как Тибул называл книжную Суок).
Первые годы они были счастливы, но Сима оказалась, мягко говоря, непостоянной личностью. Однажды голодные литераторы решили в шутку «раскрутить» бухгалтера Мака — обладателя, ценных в те годы, продуктовых карточек. Пользуясь тем, что он очарован Симой, они явились к нему в гости, плотно перекусили и вдруг заметили, что Мака и Симы нет. Спустя время парочка вернулась и объявила, что они… муж и жена. В те времена регистрация брака или развода занимали несколько минут (помните, фильм «Не может быть» по рассказам Зощенко). Шутка обернулась для Олеши несчастьем.
Не в силах видеть горе своего друга, Катаев отправился к Маку и просто увёл оттуда Симу. Та не слишком сопротивлялась, но успела захватить с собой всё нажитое за короткое время семейной жизни.

Вновь обретенное счастье длилось у Олеши недолго. Сима неожиданно вновь выходит замуж и опять не за Олешу — а за «демонического» революционного поэта В. Нарбута (к слову, именно он издаст впоследствии сказку «Три Толстяка»). Олеша смог вернуть её и на этот раз, но уже к вечеру у дома Катаева появился угрюмый Нарбут и сказал, что если Сима не вернётся, он пустит себе пулю в лоб. Это было сказано настолько убедительно, что Сима ушла от Олеши — на этот раз навсегда. Между любовью и комфортом настоящая Суок предпочитала последнее.

После того, как Нарбут сгинет в лагерях, а Лида — старшая сестра (и жена Э. Багрицкого) — пойдёт за него хлопотать и сама загремит на 17 лет, Сима выйдет замуж за писателя Н. Харджиева. Затем за другого писателя — В. Шкловского…
А оставленный Симой, Олеша спросит однажды среднюю из сестер Суок — Ольгу — «А вы бы меня не бросили?» — и, получив утвердительный ответ, женится на ней. Ольга до конца жизни останется терпеливой, заботливой и любящей женой, хотя всегда будет знать, что новое посвящение на сказке «Три Толстяка» — «Ольге Густавне Суок» — относится не только к ней. «Вы две половинки моей души» — честно говорил сам Олеша.
Юрий Олеша и Ольга Суок.
Уже спившимся стариком он будет заходить в гости к Серафиме Шкловской-Суок, о чем-то долго с ней говорить, пока ее муж тактично ждет в другой комнате. Провожая Олешу, Сима плакала, а тот брезгливо держал в руках крупную денежную купюру…

Ю. Олеша «Три Толстяка»:

«Снова я живою стала,
И, заснувши в тишине,
Я тебя во сне видала, —
Как ты плакал обо мне!
Посмотри: дрожат реснички,
Льётся волос на висок.
Не забудь твоей сестрички
Имя нежное — Суок!»

Песня из м-ф «Разлученные»:

«Девочку и мальчика тайно разлучили,
Быть ему сестрою куклу научили.
Кукла говорящая — плачет и смеется.
Девочка уходит — кукла остается…»
Другие тайны «Трех Толстяков»

Отнюдь не только образ куклы Суок сделал сказку Олеши безумно популярной и оригинальной.
Во-первых, «Три Толстяка», по сути, первая сказка, стержнем которой является тема революции. Сами толстяки — жирные и бездушные — как будто сошли с карикатур «Окон РОСТА» или поэм Маяковского.
«…Ю. Олеша дал классическое описание современной олигархии, ведь Толстяки управляют страной прежде всего в силу своего финансового могущества:
„- Ты забыл, с кем хочешь воевать. Мы, Три Толстяка, сильны и могущественны. Все принадлежит нам. Я, Первый Толстяк, владею всем хлебом, который родит наша земля. Второму Толстяку принадлежит весь уголь, а Третий скупил все железо. Мы богаче всех! Самый богатый человек в стране беднее нас в сто раз. За наше золото мы можем купить все, что хотим!“ (в пьесе, написанной Олешей позже, Толстяки еще более конкретизируются — они носят имена „Генерал, Мельник и Кардинал“ отражая три ветви власти — военную, гражданскую и церковную — С.К.).
Толстяки, пользуясь своим богатством, формируют подчиненное им правительство. Однако и эта идеальная олигархия должна смениться авторитарным правлением, установлением монархии, ведь у трех Толстяков ОДИН наследник — Тутти („мальчик с железным сердцем“).
Надо сказать, что само слово „тутти (tutti)“ и означает — „все“. Это итальянское слово. Оно используется в театральном деле и означает исполнение музыки всем составом оркестра или хора. Надо сказать, что Юрий Олеша был профессиональным драматургом и сценаристом. И когда понадобилось имя для наследника, объединяющего власть ВСЕХ трёх толстяков, он, вольно или невольно, взял термин, который и означает „все“. Тутти — наследник, который объединит в себе богатство и власть всех трёх олигархов. Вот почему он им так дорог. Таким образом, как бы сам автор не объяснял появление имени наследника, сознательно или подсознательно он взял его из драматургии».
Толстяки бездетны, поэтому они крадут мальчика и стремятся всеми силами лишить его души — растят в окружении зверей и кукол, убеждают, что у него железное сердце.

Ю. Олеша «Три Толстяка»:
«Три Толстяка хотели воспитать злого, жестокого наследника. Его лишили общества детей и устроили ему зверинец.
„Пусть он смотрит на зверей, — решили они. — Вот у него есть мёртвая, бездушная кукла, и вот у него будут злые звери. Пусть он видит, как кормят тигров сырым мясом и как удав глотает живого кролика. Пусть он слушает голоса хищных зверей и смотрит в их красные дьявольские зрачки. Тогда он научится быть жестоким“».
В первом поражении восставшего народа можно усмотреть параллели с революцией 1905 г., в переходе солдат на сторону восставших — реалии февральской революции 1917 г., а в попытке богачей удрать на кораблях — одесские сцены 1920 г.
В сказке вообще нет ничего откровенно волшебного. Олеша так и пишет: «Время волшебников прошло. По всей вероятности, их никогда и не было на самом деле». Место волшебника здесь занимает учёный — так называемый, представитель сочувствующей интеллигенции, доктор Гаспар. Всё «волшебное» в этой сказке — всего лишь фокус, подмена — и «железное сердце» наследника Тутти, и кукла — копия настоящей сестры Тутти — Суок, и продавец шаров, «превращенный» в торт.
В сказке мы то тут, то там сталкиваемся с личными впечатлениями писателя. В облике города Трех Толстяков (фонари, огромные часы, где прячется Суок, разрушенная башня) Олеша отобразил любимую Одессу. Среди литературных влияний, кроме упомянутого Гофмана, мы встречаем и «93-й год» В. Гюго, и «Холодное сердце» В. Гауфа, и «Голема» Г. Майринка.
Экзотические имена персонажей тоже не случайны. Оружейник Просперо носит имя волшебника из «Бури» Шекспира, экономка доктора тётушка Ганимед — имя прислужника-виночерпия при олимпийских богах. А вот капитан Бонавентура носит имя средневекового церковного философа, видимо, просто ради смеха.
В итоге, несмотря на, казалось бы, серьезную революционную тему, сказка зазвучала легко, красочно, карнавально.
А. Луначарский, «Литературная газета», 1930:
«"Три толстяка» — произведение в высшей степени грациозное. Оно обладает именно своеобразной убедительностью, так как производит впечатление отсутствия насилия над собой. Оно течет, как какая-то веселая шутка, беззаботно развивающая свой причудливый и пестрый узор. Что же — значит ли это, что автор пьесы Олеша является уже новым человеком, у которого классовое сознание и его индивидуальные «недра» приведены к полному единству? Или значит это, что он высказал настроение мещанства? Ни того, ни другого. Грациозность произведения Олеши объясняется тем, что он говорит от лица «чудаков», от лица лучшей части научной и артистической интеллигенции".
В сказке, в не меньшей степени, чем в «Зависти», проявилось одно из главных достоинств прозы Олеши — умение облекать образы в изысканные и вместе с тем меткие метафоры. В результате обыденное обретает для читателя неожиданный ракурс — и он смотрит, чувствует, обоняет, изображаемое автором, как в первый раз. Несмотря на то, что подобная «сочность» восприятия присуща в основном детству, только во взрослом возрасте можно полноценно оценить роскошный стиль этой сказки (в детстве всё-таки больше увлекает динамика и извивы сюжета).
Ю. Олеша «Три Толстяка»:
«…трава была такой зелёной, что во рту даже появлялось ощущение сладости»
«Город поворачивался под ним, точно приколотый на булавке».
«Влетая в кондитерскую, продавец почувствовал в одно и то же время ужас и восторг. Так, вероятно, ужасается и восторгается оса, летящая на торт, выставленный на окне беззаботной хозяйкой».
«По огромному круглому пространству бегали люди. Казалось, что круг площади вращается, как карусель. Люди перекатывались с одного места на другое, чтобы лучше увидеть то, что делалось наверху».
«У капитана Бонавентуры был страшный голос. Если скрипка вызывала зубную боль, то от этого голоса получалось ощущение выбитого зуба».
«Тогда ветер занялся звёздами. Он то задувал их, то катил, то проваливал за чёрные треугольники крыш. Когда эта игра надоела, он выдумал тучи. Но тучи развалились, как башни. Тут ветер сразу стал холодным: он похолодел от злости».
«У одного из них под глазом темнел синяк в форме некрасивой розы или красивой лягушки».
«Пары вертелись. Их было так много и они так потели, что можно было подумать: варится какой-то пёстрый и, должно быть, невкусный суп».
Талант чувствовать мир открыто, откровенно и неординарно не покинул писателя и в старости. Даже в своей последней пессимистической дневниковой записи он остался великим художником.
Ю. Олеша:
«Нет ничего — ни дружбы, ни любви… Есть только возможность поднять с земли в тени огромного дерева зеленый шар, который я увидел впервые в жизни. Кто ты, зеленый шар?»