Когда, лишившись плоти, словно платья,
Душа нырнёт в небесную струю,
Поймай меня в крылатые объятья,
Согрей беглянку нищую мою.
Когда она глаза закрыть не сможет,
И станет ночь светла, как ясный день,
Лети к Тому, кто этот свет умножит,
Нагую душу в музыку одень.
И я пойму, счастливый и печальный,
Обжегшийся о слова благодать,
Сокрытый смысл всей тайны погребальной,
И суть смиренья, как науку ждать.