Она какая-то не такая,
Ужель приёмная дочь в семействе?
Живёт, во всём себе потакая,
Чудная очень, хоть плачь, хоть смейся.
Шипят соседки, прилипнув к лавке:
Худющая словно лыжа в профиль,
По клубам лазит, в носу — булавки,
Самой под сорок, а как дистрофик.
И курит смачно, как тот сапожник,
А вот детей завести — так дудки.
И, вроде, был у неё художник,
Куда-то смылся от проститутки.
Не обернётся на то шипенье,
Слегка позлится: «Дурные куры»,
И как всегда ходит в воскресенье
Цветок полить в изголовье Шуры.
Открутит фляжку, нальёт рюмашку,
И вздрогнет, вспомнив опять психушку.
Процедит нервно: «Вот так-то, Сашка!
Купить мне, что ль, у цыгана пушку?»
На утро — рынок, товар в палатке,
Халат, платок, без помады губы.
Домой идёт — каблуки, перчатки,
А ночью — виски, дымок и клубы.