Ты — чертовщина (Господи, прости),
Шипов колючий клок, ночная мара.
Твой взгляд, как детонатор, как фитиль,
Что искру ждал для взрыва, для удара.
Твои уста шептали: «Подойди!»,
Дыша ознобом, облаком из пара,
Как-будто снег, рождаемый в груди,
Встречался в горле с медью самовара.
Сквозь полужизнь я видел полусмерть,
Идя как узник анфиладой камер,
Готовый прыгнуть в бездну, в круговерть.
Губами плеч коснувшись, — тут же замер.
Не знал до сей поры, что может греть
И мягким быть холодный белый мрамор.